Красавица и игрок
Шрифт:
— Нам понадобятся уроки подводного плавания. — Она указывает на мою черную шелковую блузку. — Ты неправильно застегнула ее.
Я смотрю на перламутровые пуговицы. Черт возьми. Я пропустила одну. Я быстро исправляю это, расглаживаю слегка помятую красную юбку, а затем улыбаюсь ей.
— Как я выгляжу?
— Грустной. Грязной. Вроде как не в себе.
Я сжимаю кулак и трясу им.
— Именно тот образ, к которому я стремилась.
— Забавно. Я собираюсь найти Тоби. — Она делает паузу. — Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь,
Мое сердце переполняется.
— Иди и найди его. Я в порядке. Или я буду в порядке. На повторное приведение себя в порядок уходит всего минута.
Она кивает, и я направляюсь в гостиную для учителей. Я не вижу никого, с кем хотела бы поговорить, поэтому беру свой кофе и ухожу.
— Доброе утро, мисс Морган, — раздается от нескольких студентов, которые пришли пораньше, и я машу им рукой, направляясь к своему столу. Я готовлюсь, снимаю свой холст со стены и ставлю его на мольберт, чтобы дети могли его видеть. Это размытый пейзаж, окрашенный в оттенки серого, коричневого и зеленого. В центре — одинокая фигура унисекс, стоящая на развилке двух узких дорог. Вдоль тропинок тянется лес из редких сосен. Я вздрагиваю.
Для меня это как-то мрачновато.
— Мне это нравится, — говорит Калеб. — Это заставляет тебя задуматься.
— Спасибо! Что ты выбрал для этого задания?
— Я сравнил песню Эмили Дикинсон "Потому что я не могла остановиться из-за смерти" с песней Green Day Wake Me Up When September Ends. Там много смертей и всего такого, но… — Он машет передо мной напечатанным листом бумаги. — Мне это понравилось. Довольно круто. Ты вовсе не ужасный учитель. — Он краснеет. — Эм, я не думаю, что это прозвучало правильно.
— Все в порядке, — говорю я с улыбкой, затем делаю паузу. — Эй, я хотела спросить, не хотите ли вы с бабушкой приехать на День благодарения. Тоби и его мама приедут, и мы бы тоже хотели, чтобы вы, ребята, были с нами. — Само собой разумеется, что я знаю, насколько тяжелым будет для него этот первый праздник.
— Ах, да, я посоветуюсь с ней. — Он поворачивается, чтобы уйти, но оборачивается. — Эм, спасибо, знаешь, за все…
Он замолкает, и я думаю, что знаю, что он имеет в виду. За то, что я появилась в его доме. Каждый должен знать, что кому-то не все равно.
— Только без Dairy Queen, верно? — Я показываю ему большой палец.
— Да. — Он смеется и садится на свое место.
К тому времени, когда мои занятия заканчиваются и приближается обед, я чувствую себя менее расплывчатой, но уставшей от притворства. Я говорила правильные вещи на уроке. Я бралась за домашнюю работу и давала новые задания.
Я была на автопилоте. Может быть, дети знали. Я заметила вопросительные, почти осторожные взгляды, которые они послали мне. Я пытаюсь избавиться от этого, когда иду к каморке для вейпов, но Соня и Скитер стоят сзади,
Я быстро выхожу, затем прохожу через гостиную, щелкая своими серебряными шпильками. Я не хочу видеть лицо Мелинды с выражением “я же тебе говорила”.
Помня, что моя сумка в полевой рубке, я сосредотачиваюсь на том, чтобы добраться туда. Вот и все. Это будет тихо и спокойно, и я могу собраться с мыслями до того, как появятся Скитер и игроки.
Слегка дрожащими руками я вставляю ключ в замок и открываю его дверь. Телефон устрашающе молчит. Я оглядываюсь в поисках своей сумки, но не вижу ее. Нахмурившись, я проскальзываю в шкаф.
Оказавшись там, о черт, я потерялась.
Все пространство пахнет им.
Я прикасаюсь к его рубашкам, скольжу пальцами по ткани, затем перехожу к тренировочным поло. Я иду и снова просматриваю их, выбираю свои любимые, снимаю рубашки с вешалок, а затем бросаю их на пол. Я нахожу на столе темно-бордовую футболку, в которой он был в пятницу вечером. Я потираю ее руками, представляя, как он бежит по боковой линии, крича своей команде.
Он великолепен. Король.
Чудовище.
Сексуальный, красивый любовник.
Щедрый. Смешной. Безумно умный.
Я хочу, чтобы он был счастлив. Да, да, но…
У меня болит грудь, и я задаюсь вопросом, возможно ли, чтобы сердце разбилось по-настоящему. Страдальческий звук вырывается из моего горла, и я плюхаюсь на пол среди его рубашек. Я ложусь на них, раскинув руки, мое зрение затуманивается от влаги. Туман в голове, усталость. Депрессия. Вот что это такое. Все в порядке. В полном порядке. Я буду… я смирюсь с этим. Верно?
Я беру его бледно-голубую рубашку, ту, что подходит к его глазам, и прячу в нее лицо, делаю глубокий вдох. Боже. Я потеряла его. Такой уровень боли не может быть нормальным.
Дверь кабинета со скрипом открывается, и я рывком сажусь, вытирая лицо, гадая, кто здесь.
— Нова?
У меня перехватывает дыхание.
— Ронан?
— Ты в шкафу?
Я спотыкаюсь, покачиваясь на каблуках.
— Не входи сюда!
Он открывает дверь и моргает, глядя на меня, когда я цепляюсь за стол. Боже, он выглядит потрясающе хорошо, может быть, немного усталый и изможденный. У него тени под глазами, и его волосы повсюду, довольно растрепанные, подчеркивающие его острый подбородок.
— Что ты здесь делаешь? — Мои глаза пожирают его, от темно-синей рубашки до его уютных серых брюк.
Я смотрю вниз. Моя блузка расстегнулась на полу, юбка сбилась набок, а волосы рассыпались из моей резинки.
Он заходит внутрь.
— Ты что, валяешься на моей одежде?
— Нет. Да. На секунду. Вероятно, низкий уровень сахара в крови.
Его губы подергиваются.
— Не смей говорить ни слова! Я просто… — я вздыхаю. — Нюхала рубашки и строила планы, какие из них выбрать и украсть.