Красавица и мужчина гор
Шрифт:
И не было лучшего способа почтить память матери, чем остаться жить здесь, в горах.
В горах, которые моя Белла считала своим домом.
Несколько часов спустя, приняв душ и попытавшись сделать себе перевязку, я отправился на поиски Беллы.
Я знал, что она хотела уехать, поэтому, скорее всего, уже упаковала вещи и ждала меня у двери. Однако глянув вниз с верхней ступени лестницы, я обнаружил, что холл пустовал.
Пройдя дальше по коридору, я остановился
В конце концов, я нашел Беллу.
Она сидела в библиотеке моей матери, укрывшись пушистым пледом и читая книгу. Замерев в дверном проеме, я несколько мгновений наблюдал за ней и понял, что она восхищена романом.
Очень восхищена.
Одной рукой она держала книгу, в то время как другая была под пледом и двигалась. Закрыв глаза, Белла уронила книгу на колени и запустила вторую руку под плед. Первая рука ускорилась, и я легко мог представить, как пульсирует клитор под давлением кружащего по нему пальца. Начав задыхаться, Белла раздвинула бедра шире, лаская себя и постанывая от собственных прикосновений.
От вида нее, удовлетворяющей саму себя, я возбудился, причем очень сильно. Мне не хотелось спугнуть Беллу или привлечь к себе внимание, поэтому я замер на пороге совершенно неподвижно, но, черт возьми, мой член основательно затвердел. Она выглядела такой красивой с закрытыми глазами и разомкнутыми губами, с которых в момент оргазма срывались стоны.
Наконец Белла замерла и, вытащив руки из-под одеяла, ухватилась за книгу, пытаясь отдышаться.
Только тогда я шагнул через порог и откашлялся. Мне нравилось, что моя маленькая девственница развратна и может доставить себе удовольствие, когда только пожелает.
— Добрый день, Белла.
— О, привет… — она повозилась с книгой и перевернула ее страницами вверх. У нее раскраснелись щеки, но я не возражал. Меня умиляло видеть ее такой взволнованной.
— Нравится роман? — я видел на обложке полуголого мужчину и уже знал ответ на свой вопрос.
— Мне нравятся истории о героях, носящих своих женщин на руках, — улыбнулась в ответ Белла.
— Мы можем поговорить? — я кивнул и подошел ближе.
Отложив книгу, она удобнее устроилась в кресле, и я уселся напротив нее.
— Я удивлена, что ты вообще хочешь со мной разговаривать, — она прикусила ноготь, избегая встречаться со мной взглядом.
— Белла, посмотри на меня.
Она покачала головой.
— Пожалуйста, Белла.
Она закрыла лицо ладонями, упорно отказываясь на меня смотреть.
— Послушай, — попробовал я, — все мы совершаем ошибки.
— Это не было ошибкой, — ответила она, глядя исключительно на свои колени. — Не знаю, почему ты беспокоишься обо мне после того, как я сглупила и убежала от тебя посреди шторма.
— Ты думала, что я сломал жизнь твоему папе, а ты о нем заботишься, Белла, и о его чувствах.
В конце концов, она опустила руки и посмотрела на меня.
— А как же твои чувства, Ронан? — Белла поморгала, сдерживая слезы. — О них я не заботилась.
— А сейчас? — спросил я. Мне нужно было выяснить правду. — Теперь ты заботишься о моих чувствах?
— Забочусь, — закивала она. — Очень, — по ее щеке скатилась слеза.
Меня убивало видеть страдания Беллы, поэтому я взял ее за нежную руку и притянул к себе на колени.
— Тшш, Белла, все в порядке.
— В порядке? — заплакала она у меня на плече. — Я же знаю, что тебе больно, и дело не в ранах. Ты потерял маму, и тому есть множество подтверждений. Книги в библиотеке, изящный чайный сервиз, витражи. Все вещи в доме говорят о ней. Здесь так красиво.
Я зажмурился — воспоминания до сих пор были яркими — но с Беллой в моих руках не смог отгородиться от чувств.
Она смягчала меня, хотя местами делала твердым.
— Я на самом деле потерял ее. Вот почему переехал сюда. Она любила этот дом и оставила его мне, хотя я не заслуживал.
— Почему не заслуживал, Ронан? — Белла прижала свою маленькую ладонь к моей щеке.
— Потому что не приехал к ней вовремя, пока она умирала. Она болела, но я был во Франции, а не у постели родной матери. Мои приоритеты… — я запустил пятерню в волосы, стыдясь того, каким человеком был, — …мои приоритеты были извращены. Я так и не сказал маме, как сильно ее любил.
— Она знала, Ронан.
— С чего ты взяла? — ухмыльнулся я, не веря Белле.
— Потому что она завещала дом тебе. Он великолепен, здесь повсюду отпечатки ее пальцев. Она ведь могла оставить его своему мужу, но выбрала тебя. Она хотела, чтобы ты был с ней даже после смерти.
— Вот так просто? Считаешь, мои ошибки можно исправить словами? Будто я могу просто взять и простить себя?
— Думай, как хочешь, но самоистязание не поможет тебе двигаться дальше. И не поможет отпустить прошлое. Каким человеком ты хочешь стать?
— Вчера ты назвала меня зверем. Возможно, я вообще не человек.
— Возможно, — на ее лице промелькнул намек на улыбку. — Но знаешь, быть зверем не так уж плохо.
— Разве?
— На самом деле то, что ты — зверь, дикий и неукротимый, делает тебя очень привлекательным. Я знаю, о чем говорю, — возразила Белла.
— Я не такой, по крайней мере, не совсем, — покачал я головой.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты приручила меня, Белла.
— Правда? — она посмотрела на меня с таким изумлением и искренностью, что они чуть ли не причиняли боль. Я никогда не смог бы соврать этой женщине, да и не захотел бы.
— Сердце и душу.
— Но ведь что-то осталось от зверя? Хоть что-нибудь? — спросила Белла с самой нежной улыбкой из всех, мною виденных.
Моя ответная улыбка не была нежной. Она была голодной. Я притянул Беллу ближе и усадил на себя верхом так, чтобы твердый член уперся ей между ног.