Красавица и нападающий

Фрост Сосси

Я отправилась к Коулу за чем-то веселым и диким, и я хотела, чтобы это была неосторожность на одну ночь. Но, когда он вернулся домой вчера после игры, он был... другим. Он заботился обо мне, о ребенке, о плюшевом кролике в его сумке.

Коул Хоторн должен был быть эгоистичным, злым, чудовищным одиночкой.

Никто не предупредил меня, что он мог быть хорошим человеком.

Конечно, он запаниковал, когда Роуз прижалась к его груди, но их объятие было самым теплым и душераздирающим моментом в моей жизни.

Моему

ребенку нравился Коул, но он еще не знал об этом. Он не понимал, каким утешительным может быть объятие, и как много оно значит для маленькой девочки, которая никогда не знала, каково это – иметь доброго мужчину в своей жизни, даже на самые короткие мгновения.

Роуз снова бросила Мистера Бампиботтома и тут же надулась. Определенно, пора было ложиться спать.

К сожалению, мы уже два часа как должны были лечь спать. Было уже почти девять часов, я все еще была в платье и колготках, а Роуз устроила себе постельный переворот.

Она все еще плохо себя чувствовала. Это означало, что ее новенькая кроватка превратилась в тюрьму, а матрас превратился в узника, которого надо было обуздать – впечатать в дно. Она завопила, замахала руками и зевнула. Она слишком устала, чтобы спать, но я понятия не имела, что она хочет сделать вместо этого.

– Хочешь сказку на ночь?

Это была взятка, и она сработала.

Мы вернулись к креслу-качалке, единственному оставшемуся куску потрепанной мебели. Я не просила Коула заказывать новую кроватку, комод и пеленальный столик, и он держал заказ в секрете до того момента, пока я не расписалась за доставку.

Я чуть не расплакалась, когда компания вносила в детскую Роуз мебель, подходящую для принцессы. Он даже не позволил мне сказать спасибо, просто сказал, что она это заслужила.

– Мамамама, – Роуз одновременно прижалась и попыталась вырваться. – Книга!

Она определенно была моим ребенком – влюбленным в любую книгу, которую она могла пожевать. К сожалению, она любила их слишком сильно. Одна сказка превратилась в две. Два неудачных часа сна в кроватке превратились в три.

И вот так моя шестнадцатимесячная дочь держала меня в заложниках моего собственного голода, истощения и мочевого пузыря.

Забавная вещь произошла на грани безумия – человек вел переговоры с малышом о шансе удовлетворить свои основные эмоциональные и физиологические потребности.

– Еще одна история, и маме, действительно, нужно будет сходить на горшок.

Роуз не согласилась.

– Нет!

– Мама не носит подгузник, как некоторые счастливчики.

– Нет! – она шлепнула книгу и пнула ногой. Ее пятка впилась мне в бок, ударив точно в мочевой пузырь.

– Не круто, – простонала я.

Роуз извивалась рядом со мной, почти кувыркаясь у меня на коленях. Мы обе быстро приближались к своему пределу. Итак, я начала последнюю историю этой ночи, и я имела в виду

именно это. Я открыла книгу.

– Роуз, давным-давно жила-была принцесса... видишь принцессу? И много чего с ней случилось... как-то ей, действительно, нужно было в туалет, а еще прошло уже четырнадцать часов с момента ее последнего приема пищи. Да! Там кролик! Поэтому Фея-крестная превратила тыкву в няню и принесла принцессе бутерброд. А еще там были ветчина, сыр и картофельные чипсы. Потом принцесса жила долго и счастливо, потому что ее грудная полость не наполнялась мочой, – я поцеловала ее в лоб. – И посмотри, там изображена лягушка. Разве это не хорошая история?

– Я слышал и получше.

Роуз взвизгнула от радости, когда Коул прислонился к дверному косяку и собрал волосы в хвост. Мудрый шаг, когда делишь пространство с Роуз.

– Ты думаешь, что мог бы рассказать лучше? – спросила я.

– Черт возьми, нет.

– Когда-нибудь пробовал?

– Пробовал, что? Рассказывать ребенку сказку на ночь? – он громко рассмеялся. – Ты думаешь, я когда-нибудь произносил слова «первый поцелуй настоящей любви»? Черт, когда я был ребенком, я получал кулаком по затылку, когда мой старик решал, что я должен спать, и это срабатывало.

Я перестала раскачиваться, и ухмылка Коула исчезла. Он не собирался быть настолько честным, и сменил тему разговора, прежде чем я успела задать ему несколько назойливых вопросов.

– Я... – он поднял подарок, который прятал за дверью комнаты. – У меня есть кое-что... для малышки.

Он не стал открывать коробку до конца, просто потихоньку показал мне ее содержимое.

Я усмехнулась.

– Ты купил еще одного мистера Банни Бампиботтома?

– Их трое. Целая семья Румпелей на случай, если она снова потеряет его.

– Спасибо, – сказала я. – Огромное.

Роуз снова топнула ногой, схватившись за книгу. Я дернулась и резко выдохнула.

– Ты в порядке? – спросил Коул. – Ты танцуешь.

– Если я попрошу тебя об одном важном одолжении...

Я была слишком предсказуема. Он видел меня насквозь.

– Нет.

– Ну, пожалуйста.

– Нет.

– Я сейчас лопну, Коул.

– Что бы это ни было... нет. Я знаю этот взгляд. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал…

– Присмотришь за ребенком минутку?

– Ты должна была сказать мне, что сошла с ума, до того как мы переспали.

Я встала – рискованное предприятие. Скрестив ноги, я пожалела о юбке.

– Это очень просто. Иди сюда...

– Нет.

– И сядь в кресло.

– Это должно быть нарушением нашего контракта.

Я подтолкнула его к креслу-качалке.

– Наслаждайся. Мне нужно всего пять минут.

Он мог бы сказать мне «нет», но Роуз посмотрела на него большими глазами и еще шире улыбнулась. Она потянулась к нему цепкими ручками.