Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой

Солейн Анна

Призрак выглядел задумчиво.

— Если книги об этом и есть, то искать их нужно у Оливера.

— У ректора Стортона? В кабинете?

— В личной библиотеке, Танг. Никто такие книги в общедоступных местах не хранит.

Глава 20

Привидение ведь шутит, правда? Как, во имя всех святых, я попаду в личную библиотеку ректора Стортона? Она наверняка находится у него в поместье, а такие, как я, могут быть приглашены в поместье барона только в качестве

прислуги.

Но вряд ли ректор Стортон решит меня нанять, учитывая все… обстоятельства.

— А вы… — начала я. — У вас дел никаких нет?

Взгляд черных глаз-провалов стал жалостливым.

— Какие у меня могут быть дела, Уннер? Я ведь привидение.

— Не знаю, — огрызнулась я. — Цепями греметь, ужас на впечатлительных барышень наводить.

— А я, по-вашему, чем занимаюсь?

— Мне нужно уединение! — возмутилась я. — Я хочу помыться!

Привидение замерло, а затем дверь купален вдруг скрипнула, и оно поспешило бросится вперед и исчезнуть, врезавшись в стену.

Очаровательно. Неужели единственный способ прогнать призрака — это кого-то позвать? По необъяснимой причине он не спешил показываться никому, кроме меня.

Я была от этого не в восторге, с другой стороны, может, я со временем уговорю призрака показаться ректору Стортону и обвинить его в убийстве?

— Легкого купания! — крикнула я вошедшим девушкам традиционное приветствие.

Имен их я не знала — они учились на курс старше меня, одна из них, кажется, была дочерью графа.

— Легкого купания, — после паузы пробормотала она, а потом повернулась к своей рыжей подруге и что-то зашептала ей на ухо. Я услышала свое имя и фамилию «Ходж» — так звали того парня, который говорил в оранжерее гадости обо мне о Томасе. Вздохнула и принялась выбираться из воды. Расслабиться все равно не выйдет.

Момент, когда нужно было отправиться к ректору Стортону, я изо всех сил оттягивала: ждала, пока из столовой, покончив с ужином, выйдет последний адепт, и только потом пошла к лестнице.

Вокруг все было освещено ярким закатным солнцем, которое било в глаза сквозь окна, так что приходилось щурится.

Неожиданно дорогу мне перегородил Ходж. Чтобы посмотреть ему в лицо, мне пришлось задрать голову. Ходж был высоким, худощавым, даже костлявым, как рыбина. Носил он светлый костюм, а завитые темные волосы укладывал на бок.

— Танг, куда это ты так быстро несешься? — вальяжно протянул он, приваливаясь к стене.

— Тебя не спросила, — огрызнулась я.

Я узнала этот взгляд. Масляной, оценивающий, скользящий по моей фигуре снизу вверх. Такой же, как у Томаса Морвеля.

— Как грубо, а я-то хотел сказать, что ты сегодня хорошо выглядишь — но обойдемся, пожалуй, без этого. Тебя не учили разговаривать с теми, кто выше по статусу?

Я сжала руки в кулаки, чувствуя, что кончики пальцев начинает покалывать.

— Если кого-то здесь чему-то и не

учили, мистер Ходж, — прозвучал холодный голос, — так это вас. Причем не учили вас, судя по тому, что я наблюдаю, дисциплине, иначе как объяснить, что вы не можете сформировать без ошибок простейшее заклинание вашей стихии? Даже деревенщина Танг справляется с учебой лучше вас, а она даже читает по слогам. Что сказал бы на это ваш отец?

Ходж вспыхнул до кончиков волос, краснота, разливающаяся по его лицу, была такой густой, что я всерьез начала подозревать у него приступ сердечной болезни.

Когда Ходж обернулся и отошел в сторону, я увидела стоящего за его спиной ректора Стортона. Лицо его было бледным, губы — сжатыми в нитку. Обычно они полные, внезапно подумала я. Губы. Обычно они красиво очерченные, твердые на вид и красивого розового цвета. А сейчас — зло сжаты в нитку.

Проклятье! Провались все к низвергнутым! Какое мне дело до его губ?!

— Вы готовы к завтрашнему занятию по проклятьям, Ходж? — спокойно спросил ректор Стортон. — Нет? Тогда не смею вас задерживать. Подготовьте на завтра эссе о примерах использования сотворенных на крови заклинаний. Свободны, Ходж! Танг — прошу за мной.

Сказав это, ректор развернулся так резко, что черная преподавательская мантия взметнулась вверх. Глаза Ходжа, который только что готов был, кажется, умереть от смущения, удивленно расширились.

— Зачем вам понадобилась Танг, ректор Стортон? Сэр? — в спину ему крикнул Ходж.

— Она нужна мне на ночь. Продолжите ваш разговор утром. Танг — мне долго ждать?

Он принялся подниматься по лестнице.

Во имя всех святых! Теперь я почувствовала, что мои щеки заливает краска. Что он такое сказал? Я нужна ему на ночь? Но…

— Танг!

Сделав шаг вперед, я споткнулась и встретилась взглядом с удивленными глазами Ходжа.

Ну ректор Стортон! Я вас… не знаю, что сделаю, но вы об этом пожалеете!

До его кабинета я шла, кипя от гнева, но изо всех сил старалась молчать и не привлекать еще больше внимания других адептов. И без того, уверена, завтра о нас будет судачить вся академия.

Когда мы поднялись на преподавательский этаж, где располагался кабинет ректора Стортона, я вздохнула с облегчением: сюда адепты не забредали.

Ректор Стортон церемонно открыл передо мной дверь своего кабинета. Войдя внутрь, я обернулась и уже открыла рот, чтобы сказать все, что я о нем думаю, и пускай меня хоть отчисляет, но не успела.

— Как это понимать, Танг? — прошипел ректор, подходя ближе.

Дверь за его спиной закрылась с тихим щелчком.

Свет закатного солнца, который падал из окна за моей спиной, был таким ярким, что ректору Стортону приходилось щурить свои синие глаза. К слову, при ярком свете они отдавали зеленью, как морская волна. К слову, мне вовсе до этого никакого дела не было.