Красавица на двоих
Шрифт:
— Благодарю.
Я бросил две стодолларовые купюры на стойку и повернулся, чтобы передать Каспиану напиток.
— О, сэр, напитки за счет бала.
Я посмотрел на мужчину:
— Прекрасно, тогда считай это чаевыми.
Мне нравилось сорить деньгами. Не щеголять в отвратительной манере, а делать это осмысленно. На самом деле нам обоим нравилось. Близнецы думают одинаково. Мне нравилось вознаграждать тяжелую работу, особенно когда её не ценят. Никто не ценит хорошего бармена.
Я
Но отец хорошо преподал нам урок. В конце концов, он вырос в грязи: сын шофера-механика, который привлек внимание принцессы Мэриленда. Один взгляд — и он не смог отвести глаза.
Вот и другой урок, который отец преподал нам: всегда бороться за желаемое и никогда не позволять кому-то утверждать, что ты не можешь получить это «просто потому что». Наш отец точно знал, что хотел маму, и боролся за нее изо всех сил. В Мэриленде разразился скандал, когда чистокровная принцесса и единственная дочь короля Горация влюбилась в сына шофера. Принцессы не встречаются с механиками. И уж точно не выходят за них замуж.
Но она вышла.
Так что да, отец научил нас ценить деньги. У него их никогда не было, а потом стало больше, чем когда-либо. Мама разделяла его взгляды на богатство и привилегии — это ответственность, а не подарок. Быть богатым означало помогать нуждающимся, а не властвовать над ними.
Короче говоря, именно поэтому я дал бармену двести долларов на чай за два напитка.
— Сэр, уверяю вас, это необязательно.
— Знаю, — сказал я с улыбкой. — Но мне в кайф.
— Сэр...
— Пожалуйста, оставь себе. — Я покачал головой. — Это не благотворительность — я просто люблю вознаграждать за тяжелый труд. — Я попробовал бурбон. — Между прочим, восхитительный напиток.
— Благодарю вас, ваше высочество, — ухмыльнулся парень.
Я повернулся к брату. Мы прошли по позолоченному замку Люциана навстречу звукам толпы и музыки, доносившимся из бального зала.
Готов ли я к сегодняшнему вечеру? Не очень, но вот мы здесь.
— Хотя бы бурбон что надо.
Я фыркнул — как будто король Авилона собирался подавать дешевое дерьмо. Я не расслышал название, но не сомневался, что бурбон был бесценным, коллекционным напитком, или частной маркой, или типа того. Правда в том, что никто из нас не был готов к вечеру. Год выдался адовым, и это ещё мягко сказано. Двенадцать месяцев назад наш отец окончательно проиграл битву с раком. Гребаный рак! Бой, в котором не мог победить даже такой боец, как он. И вот, спустя несколько месяцев мы уже подавляем захват власти советом.
Согласно законом Мэриленда, мои родители разделяли равную власть короля и королевы. Люди почитали их как правителей. Они любили их за красивую историю любви, любили за справедливое правление, любили за близость «к народу». Но, конечно, всегда находились ненавистники моего отца, обвиняющие его в отсутствии «королевской крови» и в «загрязнении»
Чертовы идиоты.
Но они входили в королевский совет. После смерти отца моя мать стала полноправным регентом, и эти придурки решили действовать. Мама была чертовски сильной женщиной, но предательство изнутри поразило её. Она всё ещё была в трауре и не ожидала подобного. Я и Каспиан вмешались и моментально подавили захват. Но, черт возьми, тяжело физически и юридически защитить права твоей матери на её титул от каких-то идиотов, размахивающих тайными, древними законами о «правах рождения».
Итак, сначала смерть, затем борьба за наше собственное наследие. А потом была Эмилия. Предательство, ранившее глубже всего.
Близнецы близки. Я знаю, вы, вероятно, слышали об этом, но позвольте мне поведать вам, что эта связь глубже, чем вы думаете. Большую часть времени Каспиан и я думаем об одном и том же. Мы любим одну и ту же музыку, читаем одни и те же книги и требуем одно и то же.
Включая женщин.
Раньше девушки были нашим яблоком раздора. Мы не раз ссорились, когда влюблялись в одну и ту же школьницу, или когда какая-нибудь симпатичная девчонка влюблялась в нас обоих. Мы дрались много раз, но потом что-то щелкнуло.
Почему мы деремся за девушку, когда мы всё делим по жизни?
И тут всё стало намного проще и веселее. Не хочу показаться тщеславным, но мы получили всё. Я имею в виду, мы — сказочно богатые, молодые члены королевской семьи. Мы переняли красоту от матери и мускулы от отца-механика. Белокурые голубоглазые красавцы.
И мы идем в комплекте. Поверьте мне, когда говорю, что лишь немногие могли отказать нам.
Не буду врать, мы веселились как могли. Но со временем нам это надоело. Мы устали от пустого времяпровождения. Нам захотелось чего-то большего. Но «большим» всегда тяжелее делиться. Одно другое заняться сексом с девушкой на одну или две ночи. Но просить её подарить нам сердце? Ага, конечно, удачи. Мы пытались пару раз — безуспешно. Девушка либо не готова идти дальше грязной интрижки, либо искала большего, но точно не с двумя мужчинами. Нет, они бежали от нас.
Но не Эмилия, герцогиня Эймса.
Всё началось с интрижки. Мы встретили Эмилию на каком-то приеме, немного выпили, слово за словом, и мы уже сдираем с неё одежду и трахаемся на заднем сидении её лимузина. Но интрижка затянулась и переросла в отношения. И какое-то время мы думали, что нашли ту самую. Наши отношения не были идеальными, но казались такими на фоне предыдущих. Она хотела нас, целиком и без остатка. Нам казалось, она желала нас не только физически, но и эмоционально.
Мы сблизились, она запала нам в сердце, а затем вонзила кинжал в спину. Мы не ожидали.
Мы так и не узнали, планировала ли она это или просто однажды проснулась и решила предать нас. В один день она была нашей девушкой, а на следующий — её адвокаты требовали компенсацию за её молчание о «грязном королевском скандале», в котором её «вынудили участвовать».
Та-да.
Мы были в ярости, кричали, матерились. А она просто сидела, спокойно глядя в сторону, пока я и Каспиан ревели по другую сторону стола в кабинете адвоката. В конце концов, мы, конечно, заплатили — не хотели, чтобы грязь затронула семейное наследие. Я не знал, на кой черт герцогине нужны были наши деньги, но мы заплатили и она не пошла к журналистам.