Красавица
Шрифт:
— Понятно. — Тэлли пыталась вспомнить, как называется такой специалист. — Он антро…
— Антрополог, — подсказал ей Эндрю. — Так называют таких, как он.
Тэлли снова непроизвольно вздернула брови от изумления. Эндрю усмехнулся.
— У меня хороший слух, даже отец всегда это признавал. Другие боги иногда подшучивают над Доктором.
— Я-асно, — глубокомысленно протянула Тэлли. Похоже, жители деревни знают о своих божественных гостях больше, нежели те подозревают. — Значит, ты никогда не встречал богов… со страшными лицами?
Эндрю прищурился, задумался и зашагал вперед. Иногда он подолгу не отвечал на вопросы, и тогда Тэлли думала о том, что торопливость — еще одно веяние прогресса, до которого местные жители не додумались.
— Нет, не встречал. А вот дед моего отца рассказывал истории о существах с диковинным оружием и ястребиными ликами, которые вершили волю богов. Они имели человеческое обличье, но двигались как-то странно.
— Примерно как насекомые? Быстро, рывками?
Эндрю широко раскрыл глаза.
— Так они вправду есть? Необычайники?
— Необычайники? О… Мы называем их чрезвычайники.
— Они уничтожают любого, кто противится воле богов.
Тэлли кивнула.
— Да, это они.
— А когда люди исчезают без следа, у нас говорят, что их забрали необычайники.
— Забрали? — переспросила Тэлли.
«Но куда?» — удивилась она про себя.
Она замолчала, не спуская глаз с лесной тропы, уходившей вперед. Если прадед Эндрю сталкивался с чрезвычайниками, получалось, что в городе знают о существовании лесного поселения уже несколько десятков лет — а может, и дольше. Ученые тоже давно занимаются эксплуатацией этого народа, а для поддержания своего авторитета не брезгуют время от времени натравливать на этих детей природы хищных чрезвычайников.
Да, похоже, бросать вызов богам очень рискованно.
Они шли весь день и довольно быстро продвигались по лесистым холмам. Тэлли понемногу начинала сама, без помощи Эндрю, замечать тропы, проложенные местными жителями. Казалось, ее глаза учатся лучше читать книгу леса.
Когда начало смеркаться, они разыскали пещеру и решили устроиться в ней на ночлег. Тэлли начала собирать хворост, но обратила внимание, что Эндрю озадаченно наблюдает за ней.
— В чем дело?
— Костер? Его заметят чужаки.
— Ох, и верно. Прости. — Она вздохнула и принялась растирать руки, чтобы согреть замерзшие пальцы. — Из-за этой вашей мести приходится мерзнуть во время переходов, да?
— Лучше замерзнуть, чем умереть, Тэлли, — сказал Эндрю и пожал плечами. — Но может быть, наш путь не будет таким долгим. Завтра мы доберемся до края света.
— Да, конечно.
По пути она рассказывала Эндрю о размерах Земли, однако его это не очень-то убедило. Он с трудом представлял себе шар с окружностью в сорок тысяч километров, висящий в безвоздушном пространстве, на котором все держится за счет силы притяжения. Безусловно, для юного жреца, с его примитивным мировосприятием, это казалось безумием. В древности, как знала Тэлли из уроков истории, людей наказывали за веру в то, что Земля круглая, и чаще всего этим занимались священнослужители.
Тэлли достала из рюкзака два пакетика со «ШведФриком» — то есть с фрикадельками по-шведски.
— По крайней мере, — сказала она, — нам не нужен костер для того, чтобы приготовить горячую пищу.
Эндрю придвинулся ближе и стал внимательно наблюдать за тем, как она наполняет фильтр водой. Сам он весь день жевал солонину и с нетерпением ждал возможности отведать «пищи богов». Как только фильтр-кипятильник мелодичным сигналом сообщил о том, что еда готова, и Тэлли открыла крышку, у Эндрю просто челюсть отвисла при виде пара, поднимающегося от фрикаделек. Тэлли протянула ему еду.
— Давай ешь, — сказала она. — Ты первый.
Его не пришлось уговаривать. В деревне мужчины всегда брали еду первыми, а женщины и дети подъедали остатки. Конечно, Тэлли была богиней, и в чем-то к ней относились как к почтенному представителю сильного пола, но некоторые обычаи, похоже, слишком глубоко укореняются в сознании. Эндрю торжественно взял у нее фильтр-кипятильник и попробовал вытащить фрикадельку пальцами, но с воплем отдернул руку.
— Эй, смотри не обожгись, — предостерегла его Тэлли.
— А где же огонь? — спросил он тихо, облизывая пальцы. Приподнял прибор, поискал снизу пламя.
— Эта штука электронная… Огонь очень маленький. Может быть, попробуешь палочками?
Пока Эндрю тщетно пытался освоить палочки для еды, фрикадельки немного остыли, и в конце концов он все же запустил в контейнер пальцы. Выражение его лица, пока он пережевывал фрикадельку, стало немного разочарованным.
— Гм-м…
— Что?
— Я думал, что пища богов будет… вкуснее.
— Понимаешь… это такая особенная пища богов… ну, быстрого приготовления!
После Эндрю поела Тэлли, но «КарриМак» не шел ни в какое сравнение со вчерашним пиршеством. По дням, прожитым в Дыме, она помнила, насколько вкуснее натуральная пища. Даже свежие овощи, выращенные в теплицах, — совсем не то, что грунтовые. И она была вынуждена согласиться с Эндрю. В обезвоженных концентратах не было ровным счетом ничего божественного.
Юный жрец удивился, когда Тэлли не пожелала лечь с ним рядом и обняться — ведь зима, холодно! Тэлли объяснила ему, что богам присуще желание сохранять неприкосновенность, но он этого не понял и удивленно наблюдал за ней, пока она жевала чистящую таблетку для зубов и укладывалась спать одна в углу пещеры.
Посреди ночи Тэлли проснулась от холода и пожалела о своей самонадеянности. Выдержав довольно долгую борьбу с собой и проиграв, она вздохнула и подползла поближе к Эндрю, и прижалась к его спине. Это был не Зейн, но лучше все же было согреться от тепла человеческого тела, чем мерзнуть в одиночестве на каменном полу.
Она проснулась на рассвете от запаха дыма.
КРАЙ СВЕТА
Тэлли хотела вскрикнуть, но на ее губы решительно легла ладонь.