Красавицы советского кино
Шрифт:
Мы для нее все „больные“. Правнук Вова — дебил, моя жена Оля — хитрая, внучка Маша — вообще сволочь, потому что не говорит бабушке, какая она великая и секс-символ. Зато Русланчик любимый и родной. А мы — так. Чужие люди…»
В мае 2010 года Светличная отпраздновала юбилей — 70 лет со дня рождения. Торжество она устроила в Пензе, где живет ее брат Олег, который родился в один день с ней — 15 мая, только на 13 лет позже — в 1953-м. Причем родня со стороны ее старшего сына Алексея в этих торжествах не участвовала.
В другом интервью актриса так описала свои взаимоотношения с сыном и его родными: «Мы не рассорились. Они
В ноябре того же 2010 в семье Светличной, кажется, наступило примирение. Во всяком случае, так это выглядело в материале «Комсомольской правды», появившемся на свет 15 ноября. Там Алексей Ивашов заявил диаметрально противоположное тому, что говорил до этого. Цитирую:
«У меня нет оснований думать, что Руслан Татьянин — аферист! Мы с мамой помирились. Наговорил я тогда… Слава богу, мать меня поняла…»
Далее в разговор вступила супруга Алексея Ольга, сказав следующее:
«Светлана Афанасьевна очень довольна всем, что с ней сейчас происходит! Ее ничто не смущает. Остальные пусть думают что хотят! У нее нет ни дачи, ни машины. В масштабах Москвы ее двухкомнатная квартира в спальном районе, в совершенно заурядном доме не представляет огромной ценности. Если бы стилист Руслан Татьянин преследовал, так сказать, меркантильные цели, он бы нашел себе более состоятельную женщину.
Не думаю, что ближайшие двадцать лет Светлане Афанасьевне придется думать о распоряжении наследством. Но даже если она решит распорядиться квартирой в пользу Руслана, это ее право. Мы довольны, что рядом со Светличной находится именно Руслан. Он ничем не обременен, сопровождает ее на вечеринки, показы. Мы этого делать не можем. А им обоим это только в плюс!»
Красавица, спортсменка, комсомолка…
Наталья Варлей родилась 22 июня 1947 года в румынском городе Констанца. Как гласит семейное предание, Варлей — фамилия валлийская. Предки нашей героини попали в Россию из Англии. Это случилось в XIX веке: некий музыкант приехал к нам с туманного Альбиона и привез с собой конюшню, в которой были два жокея — братья Варлей. Затем они женились на русских девушках и окончательно обрусели.
Отец Натальи — Владимир Викторович — был капитаном дальнего плавания и со своей будущей женой — Ариадной Сергеевной — познакомился на офицерском балу в Ленинграде. Было это вскоре после войны — в 1946 году. Молодые начали встречаться, и уже осенью того же года Ариадна Сергеевна поняла, что беременна. Узнав об этом, будущий отец «кавказской пленницы» увез возлюбленную в очередное плавание. По всем прикидам молодых родителей, их ребенок должен был родиться в болгарской Варне, но в итоге местом рождения стала румынская Констанца.
Детство Варлей прошло в холодном Мурманске, где она прожила с родителями с первого по шестой класс. С малых лет Наташа была чрезвычайно одаренной: в четырехлетнем возрасте начала писать стихи, затем училась в музыкальной школе, рисовала. Когда выучилась читать, стала запоем проглатывать одну книгу за другой. Но в то же время она была очень болезненным ребенком: у нее обнаружили ревмокардит сердца и запретили заниматься в школе физкультурой.
13 сентября 1953 года в семействе Варлей родился еще один ребенок — снова девочка, которую назвали Ириной. А в начале 60-х семье пришлось разделиться. Главу семейства назначили начальником порта в Бухте Провидения на Чукотке, куда он отправился вместе с женой и младшей дочерью. А Наталью оставили в Москве с бабушкой. По задумке родителей, девочка должна была после окончания 8 классов поступить в музыкальное училище, поскольку подавала на этом поприще большие надежды. Однако попутно с этим Наталья бредила и цирком, в который влюбилась, еще будучи 11-летним подростком. Все вышло случайно.
В один из дней мама повела Наташу в цирк. Они пришли раньше положенного времени, а тут внезапно начался сильный дождь. Мама с Наташей спрятались в кассе, и первое, что девочка там увидела, было объявление о наборе детей 11–13 лет в детскую студию при цирковом училище. Буквально на следующий день, тайком от родителей, девочка отправилась по указанному адресу. Как это ни странно, но, обмерив Наташу вдоль и поперек, проверив ее гибкость и растянутость, педагоги студии сочли возможным принять ее к себе. Родители, которые мечтали о музыкальной карьере для дочери, вынуждены были смириться с ее выбором. Рассказывает сама Н. Варлей:
«Нас, студийцев, часто занимали на представлениях в прологах. Помню, когда был хрущевский обмен денег в 1961 году, сочинили для нас танец под названием „Копейка рубль бережет“. Мы с фанерными огромными копейками по бокам выбегали на арену и радостно выкрикивали: „Копейка!“, а последняя десятая „копейка“ кричала: „Гривенник!“ И вот в очередной раз, выбегая в победном марше несокрушимой копейки, я застряла между зрителями. „Копейки“ рассчитались без меня, и гривенник получился из девяти копеек. Все очень смеялись. Кстати, на представлениях я встречалась с Юрием Никулиным…»
На последнем году учебы в цирковом училище (в 1965-м) Варлей снялась в своем первом фильме. Это был курсовой фильм Эльера Ишмухамедова (автора знаменитых фильмов «Нежность» и «Влюбленные») «Новогодний праздник отца и маленькой дочери» по А. Грину. Однако ее роль тогда мало кто заметил, поэтому новых, более масштабных предложений от кинематографистов тогда не последовало. Поэтому Варлей продолжила свою цирковую карьеру. Закончив летом того же 1965-го училище, она в качестве воздушной эквилибристки работала в разных труппах: сначала в Волгограде, затем в Саратове и Одессе. В последнем городе судьба свела ее со знаменитым клоуном Леонидом Енгибаровым. По словам Н. Варлей:
«Я попала в программу, где работал великий клоун Леонид Енгибаров, который сразу попросил меня участвовать в одной из его реприз — лирической „Сценке в парке“. Жаль, что молодое поколение сегодня почти не знает, кто такой Енгибаров. А он был уникальным, гениальным клоуном, в равной степени владевшим гимнастикой, эквилибристикой, акробатикой, жонглированием, пантомимой, актерским мастерством. Клоун-трагик, клоун-лирик. Леня пытался за мной немножко ухаживать, провожал из цирка до гостиницы, дарил цветы, читал стихи Бодлера и Элюара. Енгибарову в то время было тридцать, объективно — молодой мужчина. Конечно, в него моментально влюблялись женщины. Но мне, восемнадцатилетней дурочке, он казался слишком взрослым, почти старым. При всей своей влюбчивости я долго оставалась инфантильным домашним ребенком…»