Краш-тест
Шрифт:
Медпункты мои работали с мая по октябрь, и сейчас мне предстояло подписать акт о приемке нового, который открывался в садоводстве неподалеку от Коробицыно. Вроде бы и не самый дальний свет, но дороги… К северу от города еще и снег не везде сошел, а уж грязища на грунтовках стояла непролазная. Оставалось надеяться только на Жорика.
А вечером нам предстоял небольшой банкет, для самого узкого круга. Мама, Дима с женой, Юрик с Юлькой (да-да, он все-таки ее дожал, и они поженились на месяц раньше нас), Оля с мужем и еще с десяток человек. Если б была возможность
Наконец очередь сдвинулась, и через двадцать минут мы вышли из кабинета тетки-регистраторши мужем и женой. Держа в руках новенькое свидетельство о браке. Обручальные кольца у нас были, но мы решили надеть их друг другу вечером, в ресторане.
– Давай быстренько перекусим и поедем, - сказала я, когда мы уже шли по улице к дому. И вдруг почувствовала хорошо знакомое ощущение рук на плечах.
Питер всегда появлялся именно так – неслышно, сзади. Каждый раз мне хотелось повернуться и посмотреть на него, но я знала, что не стоит. Все равно ведь не увижу. Лучше просто чувствовать, что он рядом.
– Поздравляю, Нина, - сказал он и поцеловал меня в затылок. – Вас обоих. Немного ревную, но все равно счастлив за тебя. Легкой жизни у вас не будет, зато будет именно та, которая вам нужна. Не прощаюсь…
– Ну как, - улыбнулся Максим, - твой старший муж доволен младшим?
– Откуда ты знаешь? – изумилась я.
– Что он приходил? По твоему выражению. Угадал?
– Он нас поздравил. И сказал, что у нас будет не жизнь, а чума на лыжах.
– Тогда уж на сноуборде. Это как? Страшно, но круто?
– Типа того.
Перехватив дома по бутерброду, мы сели в Жорика и поехали на север. Всю неделю погода была теплой и солнечной, но сегодня с утра начала портиться. К вечеру обещали дождь, и мы хотели вернуться побыстрее. Навигатор уверял, что доедем за полтора часа, но обманул. Стоило съехать с шоссе на грунтовку, пришлось ползти со скоростью километров десять в час, чтобы не утонуть в грязи.
Я опустилась в кресле пониже и поморщилась. Поясницу с утра снова потягивало. Но узи я последний раз делала буквально на днях, оно ничего подозрительного не показало. Ориентировочно срок мне определили на первое июня – оставалось еще шесть недель.
– Черт, Нин, - Максим с беспокойством покосился на меня. – Надо уже завязывать с этими поездками.
– Да все нормально. Это последняя. Теперь только в офис пешочком.
Мы добрались до места, я осмотрела медпункт, поболтала с фельдшером Наташей, проверила, все ли указанное в описи есть в наличии, подписала акт. Можно было ехать обратно.
– Надеюсь, часам к пяти будем дома, - сказал Максим, садясь за руль. – Передохнуть, привести себя в человеческий вид – и в ресторан.
До шоссе осталось километра два, когда Жорик крякнул и плотно сел в грязь.
– Приехали, - сплюнул в приоткрытое окно Максим, сделав несколько попыток выбраться враскачку.
– Не ссы! Включай понижайку и медленно-медленно…
Я вылезла и отошла подальше, глядя, как Жорик потихоньку выползает из колдобины. И вдруг он резко охромел на переднюю лапу.
– Максим! – завопила я, но он уже и сам почувствовал. Заглушил двигатель, вышел, посмотрел на пробитое колесо и выдал такую фразу… При крайней необходимости мы с ним оба могли загнуть капитально, но обычно не злоупотребляли. А такого я от него точно до сих пор не слышала.
– Эй! – прервала я его пассаж. – Не учи мальчика плохому еще до рождения. Знаешь, как запаску ставить?
– Знаю. Есть домкрат?
– Все есть, - я кивнула на багажник. – Наслаждайся. Боюсь, передохнуть уже не получится. Переодеться бы успеть. Опоздать на собственную свадьбу – это было бы лихо.
Пока Максим менял колесо, я бродила вокруг. Поясницу тянуло все сильнее, и это мне уже не нравилось. На схватки похоже не было – но откуда мне знать, какими должны быть схватки?
Отставить панику. Еще рано.
Уже семь с половиной, Нина, а дети и на меньшем сроке рождаются. Не спрашивая, рано или нет.
Это не схватки!!!
Максим закончил, убрал пробитое колесо, инструменты. Я наклонилась, чтобы полить ему на руки водой из бутылки, и тут в спину вступило уже основательно.
– Нин? – испугался Максим, увидев мое лицо.
Пришлось сознаться.
– Какого черта ты раньше не сказала? – заорал он. Я вспомнила Годердзи. Этот вопль означал только одно: ему страшно. И уж точно не за себя.
– А что, колесо от этого само бы поставилось? Хватит вопить, поехали.
– Ладно, спокойно! – интересно, кому он это: мне или себе? – Даже если началось, времени еще вагон. Успеем до канадской границы.
– Только не гони, - попросила я, когда мы выехали на шоссе.
– Всего сто десять, - проворчал Максим.
Мы выбрались на скоростной диаметр, и все стало еще хуже. Теперь тянуло и живот. Это уже определенно были схватки. Причем очень сильные и очень частые. Ребенок ворочался, как заведенный. Я с трудом сдерживалась, чтобы не стонать.
Как будто что-то лопнуло в животе, и подо мной растеклась лужа.
– Черт, воды отошли, - Максим покосился на меня. – Часто схватки?
– Да, очень, - проскулила я. – Как бы не пришлось прямо в машине рожать. Давай, вспоминай свою акушерскую практику.
– Нин, ты мне не шути так! – Максим побледнел. – Только не хватало еще детских страхов наяву. Когда Алка родилась, я по ночам от ужаса просыпался: а вдруг бы мама умерла в машине.
– Типун тебе на язык! – заорала я.
– Извини, - он высмотрел место, прижался к обочине и включил аварийку. – Здесь нельзя останавливаться, но плевать. Осторожно перебирайся назад, я знак поставлю.