Красив. Богат. Женат

Рузанова Ольга

– А если нет?

– Тогда уйдем вместе! Клянусь! – рыдает она, - Мариша-а-а…

Я не знаю, как каждый раз у нее это получается, но уже через несколько секунд мы с ней оказываемся в накуренной випке. Тут шумно. Музыка, мужской смех.

Под потолком клубится кальянный туман вперемешку с сигаретным дымом и терпким парфюмом. Очень душно.

Юлька вместе со своим Игорем тут же занимают диван слева от входа. Я, вцепившись в свою сумку обеими руками, врастаю ногами в пол у порога.

Пробежавшись

глазами по комнате, насчитываю пять мужских голов. Девушек, кроме нас, здесь нет. Надо уходить.

– Марина! – слышу оклик подруги, - проходи! Чего, как неродная?

Мужики, все как один, вперивают в меня свои взгляды. По коже ползет мороз, в животе образуется нервный ком.

Валить надо.

Не глядя ни на кого конкретно, пожав плечами, растягиваю губы в улыбке.

– Всем хорошего вечера, но мне пора.

– Куда торопишься, красивая? – раздается чей-то голос.

Машинально глянув туда, откуда он доносится, вдруг цепляюсь взглядом за смутно знакомый образ.

Звуки музыки стихают, я отчетливо слышу собственные дыхание и пульс, что настойчиво стучит в барабанные перепонки. Пол под ногами превращается в зыбучие пески.

Не может быть.

Откинувшись на спинку и широко расставив ноги, на диване сидит Кравцов. Приятель моего отца и старшего брата.

Затянувшись сигаретой, он, щурясь, выпускает дым и внимательно смотрит в мое лицо.

Узнал?..

Мое сердце подскакивает к горлу, и лицо ошпаривает кипятком. Я год его не видела! Я уже и не надеялась!..

И тут взгляд его, соскользнув с лица, упирается в мою грудь. Задержавшись на ней несколько мгновений, ощупывает бедра и стекает к коленям.

Прокатившаяся по телу удушливая волна мгновенно пересушивает горло.

Не узнал.

Глава 2.

Он меня не узнал!

Глядя на него во все глаза, наблюдаю, как сидящий передо мной шикарный мужчина, сделав очередную затяжку, пускает свой взгляд в обратный путь. Еще раз лениво очерчивает все контуры моей фигуры и возвращает его к лицу.

Почесывая, языком верхние зубы, словно что-то для себя решает.

Я не шевелюсь и, кажется, даже не дышу. В голове бьет набат, в груди работает центрифуга.

Надо напомнить… Поздороваться.

Но пока я пытаюсь трансформировать свою мысль в речь, Кравцов, затушив окурок в пепельнице, поднимается с дивана и идет прямо на меня.

– Пошли, - говорит подхриповатым голосом и, развернув меня за плечи, легонько подталкивает в спину.

Узнал?..

Выводит из випки и также слегка касаясь спины, куда-то ведет. Совсем скоро мы оказываемся в конце коридора у деревянной серой двери. Нажав ручку вниз, он отворяет ее и заводит меня в какой-то кабинет.

Тут темно. Только уличная иллюминация отражается от стен разноцветными мутными пятнами. Пахнет деревом, парфюмом с древесными нотками, сигаретами и, наверное, моим страхом.

Разворачиваюсь к Кравцову и в тот же момент чувствую, как его пальцы обхватывают мое лицо.

Захлебываюсь эмоциями. Дикими и абсолютно запретными. Словно меня засасывает в воронку и переносит в один из моих позорных снов.

Я и он наедине. Он смотрит на меня вот так, как сейчас...

– Сколько лет?

– Д-двадцать…

Черные глаза, сузившись, сканируют меня на предмет лжи и, очевидно, удовлетворившись результатом, концентрируют внимание на моих губах.

О, Боже… Марина, останови его!..

Но слова застревают в голосовых связках, а разум отключается. Вся моя энергия концентрируется в области живота, кожу покалывает прохладными иголками.

Я закрываю глаза и чувствую твердые мужские губы. Особо не церемонясь, его язык раздвигает мои челюсти и касается моего. Сумасшедшие ощущения, столкнувшись с осознанием того, чей именно это язык, взрывают меня изнутри.

Сумка валится на пол, а пальцы мои цепляются в черную ткань его рубашки.

Один раз. Никто не узнает...

Даже он.

Пытаюсь отвечать, понимая, что ничерта я целоваться не умею. Слишком по-взрослому он это делает. Глубоко, жестко и нагло.

Толкнув к стене, наваливается всем телом и прижимается бедрами. Прошившая меня насквозь молния, бьет в низ живота разрядом тока. У него эрекция.

Глухо стону ему в губы.

Кравцов отстраняется и, жаля кожу сбитым дыханием, проводит по моим губам подушечкой большого пальца. Глядя на них тяжелым взглядом, размазывает вокруг рта нашу общую слюну.

– Сосешь?.. – спрашивает тихо.

– Что?..

– Я хочу, чтобы ты мне отсосала… твои губы созданы для этого.

Машинально облизав их, сглатываю. Истерично дергающееся в груди сердце отдается в ушах гулким шумом.

– Мне… я… не сосу, Арсений Рустамович…

Мужчина замирает, а взгляд черных глаз словно ледяной коркой покрывается. В следующий миг он отстраняется и убирает пальцы от моего лица.

Меня затапливает стыдом. Кончики ушей горят огнем, щеки заливает краской.

Кравцов, упираясь рукой в стену у моей головы, опасно щурится.

– Как говоришь, тебя зовут?

– Ма-рина…

Вижу, как дергается крупный кадык на его шее и высоко вздымается грудь.

Господи… какой позор!..

– Фамилия?.. – уточняет хрипло.

Придумать фамилию, соврать, что бывшая соседка, ударить и убежать – все эти мысли проносятся в голове, как стайка перепуганных воробьев, и тут же растворяются в панике.

– Греховцева…

– Твою мать!!!

– Простите.