Красив. Богат. Женат
Шрифт:
– Бл*дь!.. – резко отвернувшись, зарывается пальцами в волосы, - бл*дь!.. Марина!
– Простите, - шепчу снова, поднимая с полу свою сумку.
– Почему сразу не сказала?!
– Я не успела…
Почти правда. Другая причина – я сошла с ума, решив надкусить запретный плод.
Поворачивается ко мне и, заложив руки в карманы брюк, строго смотрит в мое лицо.
– Ничего не было, поняла?.. – проговаривает твердо, - забыли.
– Хорошо.
Вынув одну руку, вытирает губы тыльной
– Пздц!
Становится по-женски обидно, но реакция его оправдана. Он меня с четырнадцати лет знает. Учил в нарды играть и за проигрыши щелбаны ставил.
– Я тебя отвезу… Поехали.
Такси наверняка ждет меня у входа, но я не могу расстаться с ним вот так, не объяснившись и не поговорив.
Вдруг мы больше никогда не увидимся!
Прижав свою сумку к груди обеими руками, торопливо шагаю за ним по коридору. Громкая музыка, спертый сладковатый воздух ощущаются малозначимым фоном.
Мой мир только что перевернулся. Я целовалась с Кравцовым. Я чувствовала твердость его тела. Наши языки терлись друг о друга.
Гос-по-ди…
Остановившись у стеклянной, ведущей вниз лестницы, Арсений Рустамович, оборачивается и смотрит на подол моего платья.
Только сейчас до меня доходит, что любой стоящий внизу может увидеть цвет моих трусов.
Остановившись, инстинктивно стискиваю бедра. Кравцов, хмыкнув, начинает спускаться вниз.
– Подружке твоей есть восемнадцать? – склоняется к уху, когда мы оказываемся на первом этаже.
Его дыхание, коснувшись мой кожи, пускает по телу волну странного озноба.
– Да, конечно! Ей двадцать, мы с ней на одном курсе учимся.
– Пздц! – читаю по губам.
Вместе выходим на улицу. Кравцов идет широким шагом через стоянку и на ходу кому-то звонит. Я, часто стуча каблуками, еле за ним поспеваю.
Вот и сходила Мариша в клуб! Если сейчас он позвонит отцу или старшему брату и поведает им обстоятельства нашей встречи, уже завтра я буду обедать в кругу семьи.
Ооо… черт! Папа голову мне оторвет!
Отключив телефон, Кравцов сует его в карман и вынимает оттуда связку ключей. Одна из машин в правом ряду приветливо подмигивает фарами.
– Садись, - указывает подбородком на серую Ауди.
Открываю пассажирскую дверь и пристраиваю зад на кожаное сидение. Арсений Рустамович садится за руль. Поворачивает в зажигании ключ, быстро нажимает какие-то кнопки и выезжает с парковки.
Я, стараясь не отсвечивать, незаметно отменяю заказ такси.
– Что ты здесь забыла? – спрашивает он вдруг.
– Где? В Москве? Я здесь в вузе учусь.
– В клубе этом, Марина!
– А что с ним не так? – робею внезапно, - обычный клуб. Мы с девочками потанцевать пришли.
Одной рукой удерживая руль, вторую кладет на рычаг коробки передач. Скосив на нее взгляд, сцепляю пальцы обеих рук в замок и ногтями впиваюсь в ладони.
На безымянном пальце тускло поблескивает обручальное кольцо.
– Твой отец в курсе того, как его дочь коротает вечера в столице?
Вскинув взгляд к его лицу, вспыхиваю. Но мужчина на меня не смотрит, хмурясь, глядит на дорогу через лобовое стекло.
– А ваша жена в курсе того, как коротает вечера ее муж?..
Машина приближается к перекрестку, но вместо того, чтобы остановиться на мигающем светофоре, за секунду набирает скорость и пролетает его уже на красный.
Затаив дыхание, я вжимаюсь в спинку сидения.
– Малыш,- хрипло звучит его голос, - не забивай свою головку взрослыми проблемами, о’кей?..
Глава 3.
Кравцова Арсения Рустамовича я увидела впервые, когда мне исполнилось четырнадцать. Тот день навсегда отпечатался в моей памяти. Это было в середине мая.
Мама забрала меня из музыкальной школы, и мы вместе ехали домой. Помню, что в тот день у меня не было настроения. Мальчик, который сильно нравился мне, выложил в сторис фото с другой девочкой и снабдил описание смайликами в виде сердечек.
Я рыдала всю дорогу, а мама пыталась убедить меня, что это просто не мой человек. Ее слова удручали еще больше. Мне казалось, она меня вообще не понимает.
Как не мой человек?! Мой!!! Конечно, мой!!! Я его уже две недели люблю без памяти!
Никита, он спортивный, красивый. Его вечно падающая на глаза челка сводила меня с ума. Я ему тоже понравилась, я же видела, как он на меня смотрел!
А потом это дурацкое фото!
По пути домой мы заехали в нашу любимую кондитерскую, и мама купила огромный безейный торт «Полет» на взбитых сливках. Сказала, что это отличное средство от сердечных ран.
А потом мы приехали домой, и когда я заходила в кухню с этим «Полетом» в руках, я увидела его.
На нем были черные брюки и белоснежная рубашка, расстегнутая на две пуговицы. Рукава закатаны до локтей. Сидя за столом кухни с папой и Сашей они пили коньяк и говорили о делах.
Этот мужчина произвел на меня такое впечатление, что я в тот же миг Никиту разлюбила. Я была настолько оглушена эмоциями, что даже не расслышала его имени. Но запомнила, как он сказал «Привет, малыш», когда папа ему меня представил.
Его «привет, малыш» чуть подхриповатым голосом вывернуло наизнанку мою чистую юную душу.
Я провела на кухне весь вечер, убирала со стола и кормила их тортом. И украдкой любовалась папиным знакомым.
До этого дня я считала своих братьев и папу самыми красивыми мужчинами во Вселенной. Две недели назад к этому списку добавился Никита.