Красивые и проклятые
Шрифт:
И он положил трубку.
— Найти куколок, — повторила я. — Ну да, конечно.
— Он нервный какой-то, — проговорила Кейси.
— Зато теперь мы знаем, кем был Аральт, — сказала Меган. — За один день это уже неплохо.
Я не разделяла оптимизма Меган.
— Тот факт, что он бегал за женщинами, нам ничего не дает. Наоборот, теперь строчка про сластолюбие пугает еще больше.
— А еще мы узнали про цыганку. Это тоже зацепка. — Меган подошла к маминому комоду и мечтательно уставилась в зеркало. — Есть в этом что-то романтичное, правда?
—
Меган с обиженным видом отшатнулась назад.
— Я не говорю, что хочу так же. Я просто говорю, что любить человека так сильно, что ради него ты готов отдать все на свете — это…
— Нездорово, — перебила Кейси. — Прости.
Меган обиженно задрала нос.
— Останемся при своих мнениях.
Я не то чтобы одобряла то, что Меган защищает Аральта. Но если любишь кого-то — любишь по-настоящему, — что плохого в том, чтобы бросить все ради этого человека?
Ну, если говорить объективно.
Раньше я никогда не задумывалась об этом.
Я уставилась в экран компьютера.
Кейси закрыла браузер.
— Я согласна с Меган, — сказала она. — Думаю, на сегодня хватит.
Я собиралась ответить ей, но тут мы услышали грохот. Открывалась дверь гаража.
Мама приехала! — вскрикнула я. — Очисти историю в браузере!
Я сунула Меган ее рубашку, и она побежала в ванную переодеваться. Таши оказалась права. Ни один из моих методов удаления пятен даже близко не сработал.
Пальцы Кейси летали по клавиатуре.
— Скажу, что пишу эссе по английскому, — сказала она. — Давай, иди!
Я побежала в гостиную и плюхнулась на диван за пару секунд до того, как мама зашла в дом.
Мама прошла по коридору и окинула меня взглядом с головы до ног.
— Милая, ты еще не готова?
— К чему?
— Ты что, шутишь? К интервью! Вообще-то, мы уже должны были выехать.
Ой, точно. «Юные творцы».
Меган помахала мне на прощание рукой и ушла. Я отправилась к себе в комнату и в полнейшей растерянности остановилась перед шкафом с одеждой.
Наконец я достала красную блузку с оборками — мамин подарок на рождество, и серую юбку-карандаш, которую мне отдала одна из ее коллег (когда люди теряют все на пожаре, им приносят много поношенных вещей). Я заправила блузку, и вдруг мне пришла в голову идея добавить к юбке тоненький желтый ремень Меган. Потом в куче обуви, сваленной в углу, я нашла еще одну пару туфель, которая досталась мне от миссис Уайли. Это были темно-коричневые кожаные лодочки с открытым носком. Я взглянула на себя в зеркало и решила, что наряд получился неплохой. Но я не могла избавиться от беспокойства из-за грязной, неуклюжей девчонки, на которую он был надет.
Неужели я всегда расхаживала в таком виде? И поняла это, только когда оказалась среди толпы красивых девушек?
Я отправилась в ванную и собрала волосы в хвост. Потом начала экспериментировать
К счастью, с каждым движением очередной кисточки мое отражение становилось менее противным.
Мама подошла к двери в ванную и недвусмысленно посмотрела на часы.
— Почти готова, — сказала я.
— Мы уже опаздываем, — проговорила мама. — Я очень разочарована твоим поведением. Ты же знаешь, как важна пунктуальность.
— Можно я одолжу твои длинные сережки с розочками?
Эти слова застали маму врасплох.
— Да… но, пожалуйста, давай побыстрее. Тебе правда нужно накладывать на веки по три слоя теней?
— Мам, — я повернулась к ней. — Если ты будешь стоять здесь и подгонять меня, это ничем не поможет. Сходи за сережками!
Мама вернулась через секунду и положила сережки на столик.
— Я буду ждать на кухне, пока Ваше Высочество не закончит свои приготовления, — сказала она, уходя. — В тебя сегодня как будто что-то вселилось, Алексис.
«Ты даже не знаешь, насколько права», — подумала я и нагнулась поближе к зеркалу, чтобы растушевать тени.
11
— УОРРЕН? Алексис Уоррен?
Администратор проводила меня в конференц-зал, в центре которого стоял длинный стол. На дальнем конце сидели пять судей, включая Фаррин МакАллистер. На противоположном стоял один-единственный стул.
У меня возникло ощущение, что я иду на расстрел.
Я не знала, стоит ли мне поздороваться с Фаррин или лучше сделать вид, что мы не знакомы. Но как только я присела, она заговорила сама.
— Мы с Алексис немного пообщались, когда она заносила заявку, — сказала она, не смотря на меня. — Ее работы меня очень впечатлили.
Было заметно, что остальные судьи прислушиваются к мнению Фаррин. Некоторые из них приосанились и посмотрели на меня так, словно это они должны были произвести на меня хорошее впечатление. Мужчина, сидевший с краю, даже поправил бабочку.
— Итак… расскажи нам, что для тебя значит фотография, — попросила женщина, сидевшая в центре.
— Что она для меня значит? — повторила я, от волнения заламывая руки под столом.
Судьи ждали.
Сначала мне на ум приходили одни банальности. Я хочу поделиться своими мыслями с миром. Я хочу создавать красивые, волнующие образы.
— Я думаю, она не значит для меня ничего. Прощай, моя машина.
В смысле, — начала я, и внезапно в моей голове сформировался ответ. — Я просто не думаю об этом. Я снимаю не ради того, чтобы это что-то значило. Я делаю это, вот и все. Это часть меня.