Красивые и проклятые
Шрифт:
— Ох, слава богу!
— Но если что-то изменится, я обязательно тебе скажу, — проговорила я.
— Спасибо огромное, Алексис, — прошептала мама. Она встала, обхватила мою голову руками и поцеловала меня в щеку.
Стоило ей уйти, у меня начал болеть затылок. Боль становилась все сильнее и сильнее, так что в конце концов я уже не могла думать ни о чем, кроме нее. Было такое ощущение, что из моей головы сейчас вылупится дракон.
Я не стала ни чистить зубы, ни умываться, ни переодеваться. Я просто накрыла голову подушкой
Но минуту спустя дверь в мою комнату открылась.
— Лекси?
Я не спала. Даже не притворялась, что сплю. Перевернувшись, я увидела Кейси. То, что я отвлеклась от боли, помогло: мне стало легче. Так что я присела и включила свет.
Кейси не заходила в мою комнату. Они прислонилась к дверному косяку и внимательно смотрела на меня, как будто я была диким зверем в зоопарке.
— Чего ты хочешь? — спросила я.
— Ты соврала маме, — отозвалась она.
— И что?
— Почему? Ты же могла меня выдать. Тогда бы ты от меня избавилась.
Но какая-то часть меня не хотела сдавать Кейси. Она ведь оставалась моей сестрой.
«Потому что каждый заслуживает второй шанс, — проговорил голос. — И для тебя еще не слишком поздно. Если ты примешь клятву, больше не придется лгать. И я буду так сильно тобой гордиться».
Подобрав правильные слова, можно было одновременно надавить на чувство вины, пригрозить ей и задобрить ее. Тогда она приняла бы клятву и присоединилась бы к нам по-настоящему.
Но по какой-то причине, я не хотела, чтобы она это делала.
Я просто хотела спать.
Но это не значит, что я перестала сердиться на Кейси.
— Мне так захотелось, ясно? — сказала я. — Теперь оставь меня в покое, пока я не передумала.
19
ФАРРИН согласилась встретиться со мной в одиннадцать. Когда я заехала на стоянку, она уже ждала меня у входа, читая журнал так, как это делала бы любая Солнечная девушка. От остальных ее отличало то, что на обложке этого журнала была фотография, которую она сделала сама.
Мы остановились перед апартаментами № 6. Фаррин открыла дверь.
— Над чем будешь сегодня работать?
— На самом деле, — начала я, — я бы хотела с вами поговорить.
— У тебя все хорошо?
Я зашла в комнату вслед за ней, но ничего не ответила.
Она присела и посмотрела на меня с беспокойством.
— Как много вы знаете об Аральте? — спросила я.
— А, — проговорила она и надолго замолчала. Я уже начала беспокоиться, не обидела ли ее этим вопросом, когда она повернулась ко мне. — А как много знаешь ты?
Я покачала головой.
— Недостаточно.
Она
— Происходит нечто такое, чего ты не можешь понять.
— Это еще мягко выражаясь.
— Знаешь, про некоторых говорят, что у них сказочная жизнь?
— Конечно.
— Как бы ты объяснила, что это значит?
— Что у тебя все складывается, — сказала я. — Что у тебя все есть и тебе везет.
— Сейчас этой фразой раскидываются налево и направо, но когда-то давным-давно она имела более глубокое значение. Сказочная жизнь — это жизнь, в которую вошло паранормальное существо. Посредством заклятия, заговора…
— Или клятвы.
— Именно так. Когда в тебе живет такая сила, она привносит с собой энергию. А законы вселенной гласят, что энергия не создается и не уничтожается. Она просто изменяется.
— И что происходит?
— Сказочные перемены в жизни. В том, как ты выглядишь, как чувствуешь себя, и как работает твой мозг. Энергия превращается во все это. Она входит в твою обычную жизнь и становится твоей силой.
— Но не все перемены можно назвать сказочными, — сказала я, вспомнив странный, пустой взгляд Картера и те моменты, когда я хотела убить сестру.
— Аральт любит нас, Алексис. Он желает нам лучшего. Больше ему ничего не нужно. Так что, если у тебя возникают какие-то сложности, стоит пересмотреть свои жизненные установки.
Я не совсем понимала, о чем она. Но одно было ясно: она явно пыталась убедить меня, что все проблемы в моей голове.
— А что он получает от этого? — спросила я.
— Когда ты в лучшей форме, он тоже в лучшей форме, — проговорила Фаррин. — Все очень просто.
Она называет простым то, что нашей энергией кормится паранормальное существо?
— Давно вы плакали в последний раз? — спросила я.
— У меня нет поводов для слез. — Она сложила руки на груди и заглянула мне прямо в глаза. — И у тебя тоже.
Я вжалась в спинку стула.
— Я тоже забочусь о тебе, Алексис, — мягко проговорила она. — Мне грустно видеть, как ты борешься с собой, причем совершенно напрасно. Все может быть намного проще.
Стоит только проглотить синюю таблетку, да?
Фаррин смотрела мне прямо в глаза.
— Это может стать лучшим поступком в твоей жизни.
— Но я… — я вдруг замолчала, не договорив.
Я почему-то забыла то, что собиралась сказать.
В моей голове осталась единственная мысль: это может стать лучшим поступком в моей жизни.
— Тебе надо все это понять, Алексис. Почему бы нам пока не переключиться на твои фотографии? Не может такого быть, чтобы ты ничего не принесла с собой.
— Я принесла, но…
— Так давай возьмемся за работу, — мягко проговорила она. — Ты снимала на цветную пленку? Мне не терпится увидеть, что получилось. Обо всем остальном можно подумать и позже.