Красивые и проклятые
Шрифт:
Но как только включился свет, все эти мысли вылетели у меня из головы.
Помните, что я ожидала увидеть, заходя в большую спальню? Символы, свечи — все, как в кино?
Сейчас все это меня окружало.
На голом цементном полу толстым черным маркером или какой-то черной краской была нарисована целая паутина символов, которая расходилась от центра к краям. Там были звезды, луны и другие картинки, смысла которых я не понимала. Я инстинктивно начала приподнимать ногу, как будто пыталась выбраться из зыбучих песков. Но краска оказалась
Раз уж я оказалась вынуждена стоять на одном месте, я решила хорошенько осмотреться по сторонам.
И тут — как это бывает, когда стоишь в океане, и откуда ни возьмись на тебя накатывает огромная волна, — что-то сбило меня с ног. Я упала на пол и свернулась в комочек, прижав руки к ушам.
Меня сбила не физическая сила.
Это были эмоции. Грубые потоки эмоций, которые колебались от небольших вспышек страха и боли до страшного гнева, ревности, паранойи…
Все это собралось в единый гул, который заполнил мою голову, мою душу, все мое существо.
…подозрений, отвращения, муки…
Я была беспомощна, словно птичка, попавшая в грозу. Со всех сторон я натыкалась на ядовитую черноту ненависти, эгоизма, голода — главным образом, голода. Я понимала, что, если так будет продолжаться, то вскоре от меня ничего не останется, как от слоя старой краски, которую счищают со стены. Я уже теряла кусочки себя, теряла свои мысли — не могла вспомнить, кто я, где я нахожусь и почему.
Когда в моей голове ничего не осталось, в ней стала прорастать ненависть, заполняя пространство тягучим, вязким, как деготь, желанием уничтожать, поглощать, ранить… Я встретилась с этой силой лицом к лицу и начала чувствовать ее желания как свои собственные.
Как же мне хотелось причинить кому-нибудь боль. Как мне хотелось, чтобы кто-нибудь встал передо мной на колени, умоляя о пощаде. Кто-нибудь, кого я смогла бы уничтожить одним движением пальцев. Мир кружился вокруг меня; он был темным и ужасным. И я была темной и ужасной вместе с ним.
Краем сознания я осознавала, что где-то кричат от боли, и это было приятно. Это успокаивало меня и помогало забыть о самом страшном…
О том, что я не свободна. Что оказалась в ловушке. Во мне было столько силы, но меня удерживали в этом месте и ограничивали мою мощь. Ярость алым пламенем пылала в моей душе и выжигала все внутри меня.
Я хотела поднять руки и смотреть, как вместе с ними вверх взмывают океанские волны. Я хотела снести все на своем пути, словно смертельный и разрушительный метеоритный дождь. Я ощущала невероятную силу и невероятную злость, к которым прибавлялось желание сбежать и быть жестокой, бесчеловечной и безжалостной. Я хотела взорваться. Я хотела вырваться на свободу.
И тут все прекратилось.
Я не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы подняться. Чтобы вернуть себе свои собственные мысли. Чтобы отделить себя от черной, всепоглощающей ненависти, которая наполняла все мое существо.
Но, открыв глаза,
Плохо понимая, что происходит, я подошла к стене и нажала на кнопку, которая светилась в темноте. Дверь гаража открылась с тихим металлическим звуком. Передо мной была ночная улица. Я пошла вперед, чувствуя себя так, как будто мое тело идет само по себе, а я плетусь в нескольких метрах позади.
Он — зло.
Он манипулировал нами, контролировал нас, и мы каждую минуту каждого дня пытались ему угождать. А он оказался монстром, который хочет только чувствовать кровь на своих руках и привкус ужаса на языке.
На полпути к дому я поняла, что у меня подкашиваются ноги. Я присела на бордюр около дома № 65 и обхватила себя руками. Меня трясло, и я с трудом дышала.
Он был злом, и никто из нас не мог этого изменить.
Он был злом и при этом жил внутри нас. Так глубоко, что никто не мог бы сказать, где заканчивается Алексис, а где начинается Аральт.
Он был злом до такой степени, что даже девушка, любившая его почти двести лет, жутко боялась его.
Я дошла до дома. Бездумно помахала рукой родителям и прошла в коридор, остановившись у первой двери. Я стала стучаться в нее — тихонечко, медленно, но уверенно, — пока мне не открыла Кейси.
Она окинула меня взглядом и тут же смертельно побледнела.
— Мне нужна твоя помощь, — прохрипела я. — Я только что познакомилась с Аральтом.
23
МЫ ДОЖДАЛИСЬ, пока родители улягутся спать, а потом, завернувшись в одеяла, уселись на диване. Я была в пижаме, халате, толстых шерстяных носках и тапочках — добавьте ко всему этому еще и кокон из одеяла. Если бы можно было втиснуться между диванными подушками, я бы это сделала. После диких эмоций Аральта я чувствовала себя уязвимой и незащищенной. Под всеми слоями ткани мои плечи все еще ходили ходуном.
— Попробуй. — Мы пытались понять, что Таши хотела этим сказать, и в наших размышлениях заходили уже на восьмидесятый круг. — Элспет говорила то же самое.
— Я не могу понять, — проговорила я. Мой голос все еще звучал хрипло, как у заядлого курильщика. — Почему она извинилась, а потом толкнула меня в это место?
— Она сказала, что умирает?
— Нет, пока нет. Но она говорила, что у нее осталось меньше времени, чем она думала. И что Аральт становится нетерпеливым. И что она выбрала меня, потому что я отличаюсь от других девочек.
Кейси сморщила нос.
— Я всегда знала, что твой бунтарский дух когда-нибудь нам пригодится.