Краски жизни
Шрифт:
А тогда… Наши влюблённые попрощались с хозяином квартиры и перешли к Славе. Это была лучшая ночь в Славкиной жизни. Они зажили как в сказке. У Тани денег почти никогда не было. Ну, ничего! Хватало денег, присылаемых родителями Славки. Они возводили какой-то объект в какой-то дружественной Советскому Союзу стране. Приехали на «Новый год», с кучей подарков. Узнали, что у их чада-студента все хорошо и даже не познакомившись с Танюшей у, которой в это самое время, не было возможности появиться, улетели в отпуск, а от туда сразу на работу. Обещали сдать объект досрочно – через два года и тогда уже, обеспеченные на всю жизнь, посвятят ребёнку-Славику весь остаток жизни. Они оставили денег и пожурив дитятко за слабые показатели в институте, где оставалось учиться чуть больше года и за мягко говоря, неэкономный образ жизни, укатили в свои заграничные заграницы, зарабатывать валюту. Славка кололся уже третий месяц. Но родители, забывшие сына, ничего не заметили. А загулы, то в Сашкиной хате, то у него, периодически повторялись. Тогда хитрый барыга с охотой давал в долг и не торопил
Таня
Жить хорошо – это кредо! Получится лучше – ещё лучше! Но при этом не напрягаться. Жизнь коротка и прожить её надо так, чтобы и за «кордоном побывать» и на иномарках покататься. Бери от жизни всё и особо не сомневайся. Всё хорошо, что тебе хорошо. Что не нравится – плохо. Вот и вся жизненная установка Тани. Ни пионерская, ни комсомольская организации не смогли ей внушить идеи светлого образа строителя коммунизма. Чихать она хотела на обострение международной обстановки. Не интересуют голодающие в Африке. Плевать на экологию и Чернобыль. Интересуют «закордонные» тряпки и журналы с рекламой фешенебельной жизни. Ещё очень интересует наркота. До каждодневности – часто. По этому она с удовольствием вербует «лошков» в наркопаучьи сети Санька. Понравится клиент – переспит, не понравится – тоже. Главное не напрягаться, а расслабиться и получить удовольствие.
Саша
Санёк прочно держит Танюшу на не видимой привязи. Он «сидит» на «кайфе». Барыжничает и употребляет. Но, «в меру». Заставляет её приводить новых клиентов. Всякая шантропа от станка или сохи, ему не нужна. Нужны мажорные придурки и богатенькие «мамсики». Те, у кого есть, чем поживиться. Схема вербовки проста, как мир и отработана до совершенства. Менты, получающие свою доляну не только не трогают, но и сами «затаривают его наркотой». Иногда закрывают по его наводке одного – другого наркомана. Санёк любит рассматривать контрабандные журналы, с лакированных страниц которых льётся безмятежно-свободная, богатая жизнь. Она манит его сытой свободой и достатком. Манит, фешенебельными яхтами и кадиллаками. Роскошными, ухоженными женщинами. Манит…
Слава
Славик страдал от «ломки». Его колотило так, что он слышал стук собственных зубов. Если достать всего тридцать рублей! Хватило бы на расчёт за предыдущую «дозу», взятую в долг и на новую инъекцию. Все бросили его. Постепенно исчезла Таня. Она появлялась всё реже и реже, пропорционально убыванию дорогостоящих вещей и аппаратуры из квартиры родителей Славы. Его «предки» вкалывали за «кордоном», стараясь не упустить шанс заработать и обеспечить себя и своё чадо на всю оставшуюся жизнь. Рискуя подцепить тропические болезни, уже второй год работали в жарком, влажном климате, мало приспособленном для жизни европейца. За это время они смогли, не плохо обставить квартиру и скопить приличную сумму денег в банке. Всё для него, для сынулички. Регулярные переводы, призванные обеспечить безбедное проживание и успешную учёбу Славика, приходили без задержки каждый месяц. До поры до времени их с лихвой хватало. В том времени, в той жизни, его окружали институтские товарищи. Вспоминались шумные искромётно-весёлые вечеринки и «капустники», на которых они веселились не от выпитого в небольших количествах вина, а от молодости. Хотелось сделать что-то важное, принести пользу всем людям, всей планете! Оставить яркий след в истории человечества. Все это было. Всё это было у него всего-то несколько месяцев назад. Куда девались надежды и стремления? Когда он успел докатиться до предела? И всё из-за «ширева». Это оно сожрало его мозг, похоронило мечты, подавило волю. Может закончить всё одним махом? Просто сбежать от паскудно-противной, обезличенной жизни! Но тщетно. Славик боялся боли. Любой, даже не значительной и терпимой. Боялся своей боли. Он не мог уйти из жизни. Смелости не хватало…
Страна
Пятнадцатого мая 1988 года, исполняя Женевские договорённости, Политбюро Советского Союза, приняло решение о начале вывода ограниченного контингента Советских войск из Афганистана. Тысячи военнослужащих, в основе своей молодых ребят, получили возможность живыми и здоровыми вернуться домой. Их судьбы были поломаны в угоду имперских амбиций самого большого государства в мире, ставшие разменной монетой в крупной геополитической игре того времени. Вместе с войсками начали уходить приверженцы коммунистической партии Афганистана, возглавляемой Бабраком Кармалем, верным последователем идей марксизма-ленинизма, мусульманином. Десятки тысяч афганцев пересекали «железный занавес», надеясь на защиту своих жизней и лучшую долю. Они несли с собой другую культуру и зачатки ортодоксального исламизма. Тоннами переправляли гашиш и опиум-сырец. В стране, где наркомания получила громадный толчок в развитии после огульной борьбы с алкоголизмом, намечался её новый рост. От нескончаемой «гонки вооружений» лихорадило хрупкий мир. До развала СССР оставалось ещё три года.
Таня
Что касается Танюши, то она была далека от понимания бушующих вокруг неё страстей. До «фонаря» была гонка вооружений.
Егор Строев
Егор с брезгливым неудовольствием вспоминал эту преждевременно закончившуюся для него войну. Было что-то хорошее, но не помнилось. А вот боль, гной и крики раненных солдат и офицеров постоянно напоминали о себе в кошмарно-реальных снах. Напряжение военных дней и безсонных ночей, казалось могут свести с ума. Но он нашёл для себя выход. Нашёл свою отдушину…
Однажды он вышел на перекур в госпитальную курилку, где в это время находился после перевязки легко раненный, сержант-десантник, чувствуя себя особенно не важнецки после выпитого на кануне с сослуживцами спирта. Тут ещё хирургическая операция с тяжёлым ранением в живот..Раненый скончался прямо в операционной. Совсем молодой парнишка из десантно-штурмового батальона. Не выдержал. Отмучился. Сержант был «темнее тучи». Не из-за ранения. Ему было тоскливо – плохо от гибели своего друга. Сколько раз они делились сухпайком и последним глотком воды! И вот он живой, а погибшего друга повезут домой грузом «200», к убитым горем родителям и младшему братишке. Сержант не торопливо курил забитый в папиросу гашиш, запах которого разносился далеко за пределы курилки в стоящем от зноя воздухе. Он зло, с остервенением-глубоко затягивался, желая протолкнуть внутрь себя невосполнимую утрату. Егору, как старшему по званию, полагалось сделать хотя-бы замечание. Но он опустошённо-молча сел возле сержанта и закурил.
– Будешь? – спросил тот, протягивая «косяк».
Егор до этого никогда не «баловался» наркотиками. Равнодушно-сторонне чурался сослуживцев снимающих стресс таким образом. А тут почему-то безропотно взял папиросу и затянулся. Закашлялся. Затянулся ещё. И ещё. Он не заметил, как ушёл сержант, оставив его одного. Просидел несколько часов в курилке с потухшей сигаретой в руке. Приходили и уходили люди, кто-то о чём-то спрашивал. Он не отвечал. Сослуживцы не лезли к нему и не дожидаясь ответов уходили. Остановилась жестокая война. Остановилось время. Он на некоторое время заснул. Заснул сидя, прямо в курилке. Проснулся бодрым и отдохнувшим. Именно в тот день он впервые по-настоящему пожалел, что отказался, по протекции, от службы в стационарном госпитале Кабула. Ему хотелось хлебнуть трудной романтики военной службы. С радостной гордостью мечталось о той пользе, которую он принесёт…
И вот ТЕБЕ романтика пропитанная кровавыми бинтами, болью и скорбью, муками и страданием. НА! Жри её столовыми ложками, пей с ведра пока не захлебнёшься, ешь с солдатской кашей на пополам с песком, пей из армейской фляжки тёплую воду с лимонной кислотой, насыпанной для дезинфекции. Так, постепенно пристрастился к анаше, которую уже курил как сигареты. Иногда «баловался» морфинчиком. Но по «серьёзному» присел только после ранения.
Саша
Санёк торопился на свидание, назначенное ему Татьяной. Он ничего толком не понял из короткого телефонного разговора с ней. Понял основное – дело не шуточное. «Кусков» на сто. И хотя за девять месяцев со Славика сдоили тоже не плохо да и другие дурашлёпы были, он всё равно, услышав о намечающейся «делюге» бросил все дела и прыгнув в новую «шестёрочку» помчал на «стрелку». Тут стоит сказать, что дело не в том, что Санёк был жаден. Дело в том, что он был патологически жаден, до самозабвения. Его любовь к денежным знакам не поддавалась никаким описаниям. Поэтому ничего описывать не будем.
Через полчаса после полученного от Тани звонка, он уже подходил к назначенному месту встречи. В летнем кафе, за выставленным на улицу столиком, лениво поглощая мороженное маленькой пластмассовой ложечкой, ждала Таня…
Саша + Таня…
Выразительно накрашенные глазки Танечки лениво-безстрастно осматривали посетителей летнего кафе. Маленькие красно-помадовые губки открывались только в двух случаях; когда надо было закинуть порцию мороженного или сказать «нет» очередному желающему подсесть за её столик. Она с недовольством осматривала контингент, присутствующий в кафетерии. Низкие цены на мороженное, напитки и шампанское, предопределяло состав отдыхающих. Но вот фигурка её оживилась. Она увидела Сашу, приближающегося к ней через тенистый скверик. Он не опаздывал. Он вообще никогда не опаздывал…