Краски

Злобин Виктор Викторович

Деревня

В содомии с бездушными маскамиНе заметил, как время прошло.Утомлённый вконец телесказками,Из столицы махнул я в село.Колыбель ты моя неоглядная,Разметались глаза вдаль и вширь.Где гуляла гармонь однорядная,Там в крестах, как в колючках, пустырь.Величался колхоз «Красным пахарем».Колосились под солнцем овсы.Городским ловеласам и хахалямМы не раз утирали носы.Выпекались тут хлебы душистыеИ парное текло молоко.Хороводы девчат голосистыеОпьяняли – светло и легко.Где красавицы наши колхозные?Ни доярок теперь, ни коров.Повилика ест кучи навозные.Вороньё – на костях тракторов.Кои лета уж травы некошены,И в руинах дворцы для скота,И дороги, и пашни заброшены,И кругом – нищета, нищета!..В

содомии с бездушными маскамиНе заметил, как солнце зашло.Утомлённый вконец телесказками,На коленях молюсь за село.д. Шевлягино, Подмосковье

Где-то

Стружку поднял на дороге, онаПахнет ядрёной смолой.Где-то росла и шумела сосна,Где же, в сторонке какой?Где-то… безбрежны просторы страны,Сосенка где-то опять,Выйдя на место могучей сосны,Солнце мечтает достать.

Раб

Могу с вами – вальс, а могу – летку-енку.Могу быть галантным и ласковым быть.Но рос я, простите, в партийных застенкахИ громко, увы, не привык говорить.Заложены уши мои были ватой.Одно только слышалось слово – марксизм.Умом моим правил мудрец бородатый.Пропитан утопией был организм.И вот уже новые меты на шее,И дышится трудно – сдавила петля.То пленником был я великой идеи,Теперь я – ничтожнейший раб у рубля…Могу с вами – вальс, а могу – летку-енку.Могу быть галантным и ласковым быть.Но, как мне, невольнику душных застенков,Заставить себя этот мир полюбить?

Пылинки времени

Борису Панкину

С резцом кочуя по Вселенной,Он, как искусный ювелир,Брал минерал обыкновенныйИ превращал его в нетленныйАлмаз, рубин или сапфир.И даже времени пылинки,Халат отряхивая свой,Он переплавил все в картинки,И миру книжные новинкиЯвил как свиток золотой.И в этом свитке самотканом,Где кружат в вальсе тень и свет,Предстал окутанный туманом –Весёлым, грустным и желанным,Эпохи сгинувшей портрет.

Эхо

Там, у Лавры, молодыеВ яме узники сидят.Сын Кавказа, сын РоссииПротянуть им руку рад.Верит он, Рамзан Кадыров,Путь один достойный естьИ к согласию, и к миру –Путь Аллаха – Долг и Честь!..июнь 2014 г.

Саид

Грустит молитва над Гихами, [1] Колени преклонил аул:Саид-ага, простившись с нами,Здесь тихо вечным сном уснул.С печатью гордого Казбека –Он светел был, как солнца луч,В жестоких лабиринтах векаБыл несгибаем и могуч.Ни сталь у горла, ни пожарыИз глаз не выдавили слёз.Судьбы коварные ударыЗастыли в сединах волос…В объятьях звёздного закатаНочь, как намаз, [2] светла, тиха.И рвётся к брату сердце брата,Которого он звал – Ваха.Я верю, к небу вознесётсяДух, что в страданьях был велик,И с новой силой жизнь забьётсяНад речкой смерти – Валерик!

1

Старинное село в Чечне, упоминаемое в поэме М.Ю.Лермонтова «Валерик», – родина Саида Лорсанукаева – известного общественного деятеля.

2

Молитва.

На Парнасе

Названьем кулинарным слух лаская,Вокруг собрав посольства разных стран,Гурманов привлекает Поварская:Тут самый лучший в мире ресторан.Из ЦДЛ [3] спешат сюда поэты,В руке зажав как рифмы пятаки,Несут свои усохшие скелеты:Отмыть бы их от ржавчины-тоски.Прозаики и критики тут вместеЦитатами хрустальными звенят.И, градусы почувствовав, без лестиДруг другу комплименты говорят.Что рыба без воды, тиха цензура.Во всём демократический покой.Голодная, как смерть, литератураШагнуть не может дальше Поварской.

3

Центральный Дом литератора по ул. Поварской в Москве.

Тень Каина

Не кричи петухом спозараночку,Что ты родину любишь, поэт.Душу вывернешь всю наизнаночку:Ничего, кроме звона монет.Было время, обласкан советами,Ты им сладкие песни певал.Разразилась гроза, за билетамиПоспешил на далёкий вокзал.Эти позы, гримасы, истерика…И куда только рвался плейбой?Обманула надежды Америка:Там и здесь он теперь полусвой.И Овидия не получилосяТам, где тень от неправды легла.Может, что-то желанное снилося,Только то – не Россия была.Что придумать чернее Чернобыля?Или Каина смыта печать?Или ради улыбочки НобеляМожно матерь родную предать?..

Я смотрю теледебаты

Ни рассветы, ни закатыНе чаруют сонных глаз.Я смотрю теледебаты –Клоунаду без прикрас.Как они велеречивы,Бают песни и стихи,Ладны, сыты и спесивыНаши телепетухи!Все глобальные проблемыРазрешают вмиг, шутя.На любые супер-темыКак залётные свистят.Вот один поёт с экрана:«Если буду президент,От мальца до ветеранаОсчастливлю всех в момент.»А другой (ну, провокатор!)Под ребро ему вопрос:«Подскажи, приватизатор,Кто страну пустил в разнос?»И поехало… 0, боже,Тут и цирк вам, и базар:Все суют одно и то же –Залежалый свой товар.А в Индийском океанеПомочивший сапогиСловно клоун, на экранеРаздаёт всем пироги…Где рассветы, и закаты?Убегу в пустыню я.Довели теледебаты,Ошалел от их вранья.1996 г.

С мольбертом и мечом

Николаю Мухину, генерал-лейтенанту, Заслуженному художнику России

В одной руке разящий меч,В другой он кисть держал,Чтоб охранить и оберечьВсё то, что он писал.Он в кисть вдохнул любовь своюК родному очагу.Смотри: играют и поютБерёзки на лугу.Грустит крестьянская избаС девицей у ручья.На крыше аист, как судьба:Красавица, ты чья?А по-над речкой – купола,И благовестный звонДрожит над хатами села,И я в село влюблён!..До слёз родимые края,Вас вижу, как во сне.Всё, чем дышал, чем грезил я,Явил художник мне…Под сенью пушек и ракетОн соловью внимал.В душе романтик и поэт,С мольбертом генерал!пос. Кубинка(Подмосковье), сан. им. А.И.Герцена

Дар

Тот ноты долго изучал,Искал секрет гармонии.И наконец-то мир позналВсю прелесть какофонии.А тот не ведал про хорей,Верлибры и рапсодии,Но, право, точно соловейКупается в мелодии.

Ты эту дату не забудь

Отринь заморской стати ложьИ храм Спасителя проведай,Тут, на Пречистенке, найдёшьДневник, начертанный Победой,Его как Заповедь прочтёшь.Отринь заморской стати ложь!Неколебимо, как гранит,Отчизна в блеске даты славнойНа вахте Памяти стоит,И, подхватив штандарт державный,О мире с миром говорит…Неколебимо, как гранит!Ты эту дату не забудь:В ней до кровиночки всё чисто,И высота – России грудь,Где наш Орёл поверг фашиста,Чтоб мир свободно мог вздохнуть.Ты эту дату не забудь!Отринь кликуш заморских ложьИ храм Спасителя проведай,Тут, на Пречистенке, найдёшьДневник, начертанный Победой,Его как Заповедь прочтёшь.Отринь кликушество и ложь!

Фламинго

Георгию Пряхину

Над Полем солдатским [4] – и скорбь, и восторги…Кто миру открыл это Поле, Георгий?Полпред «Комсомолки», перо золотое,На волжских просторах, не зная покоя,Играл и бродил, что вино молодое…Те славные годы минули. Итак –В бокалах теперь не вино, а коньяк!И, глядя на этот напиток отменный,Мы стали неспешны, устало-степенны.Одышка наш спутник на склонах Кургана [5] ,И нас не везёт самолёт утром раноОт Волги к озёрам в степях Казахстана,Где, вдруг, не пугая овечьих отар,Фламинго врывается в небо пожар…Но полно, дружище, не так уж мы стары,Чтоб сердце не трогали чудо-пожары.Нечаянно взгляд окунётся в былое,Там встретим всё близкое и дорогое,И снова взыграет вино молодое…Вот только войти в ту же реку нам как?Ах, если б помог в этом деле коньяк…

4

Мемориал в честь советских воинов под Сталинградом, открытию которого предшествовала публикация в «Комсомолке» очерка Г.Пряхина «Солдатское поле».

5

Мамаев Курган.