Красная Армия против войск СС

В разное время на Восточном фронте находилось 28 дивизий СС, однако 12 из них принимали участие в боях лишь в последние месяцы войны. В числе тех, что наиболее активно действовали, из семи танковых могут быть упомянуты «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Райх», «Тотенкопф» («Мертвая голова»), «Викинг», «Гитлерюгенд»; из шести моторизованных (панцер-гренадерских) — Полицейская, «Нордланд», «Рейхсфюрер СС», «Хорст Вессель». На Восточном фронте действовали также хорватские, латышские, эстонская, венгерская и другие национальные дивизии СС, а также болгарская бригада СС, сражавшаяся в последние недели войны в Австрии.

Войска СС на первом этапе своего развития рассматривались как элитные войска Рейха, отличающиеся расовой чистотой и безусловной преданностью идеям национал-социализма. Точно так же, как на отборные войска и носителей человеконенавистнических гитлеровских идей, смотрели

на них на советской стороне. Прибытие эсэсовских дивизий на данный участок фронта советское командование обычно рассматривало как подготовку к скорому наступлению, а если это происходило во время советского наступления, то как признак скорого контрудара и намерения упорного сопротивления на данном участке фронта, особенно упорно удерживать данную территорию. По сравнению с дивизиями вермахта дивизии СС несли значительно большие потери, поскольку использовались в наиболее опасных местах и для проведения наиболее важных операций.

Германские соединения войск СС, состоящие из немцев и представителей так называемых «германских народов» — голландцев, шведов, норвежцев, датчан, финнов, действительно отличались хорошей выучкой и повышенной боеспособностью. По интенсивности и продолжительности своей боевой подготовки бойцы этих дивизий превосходили большинство солдат и офицеров вермахта, за исключением элитной дивизии «Великая Германия» («Гроссдойчланд»).

С 1943 года началось активное формирование дивизий СС из так называемых «негерманских народов», которые после поражения под Сталинградом практически все были признаны арийскими. Из негерманских соединений войск СС к германским дивизиям по своим качествам приближались две латышские (15-я и 19-я) и одна эстонская (20-я) дивизии войск СС, а также моторизованная бригада «Валлония», впоследствии развернутая в 28-ю добровольческую гренадерскую дивизию войск СС. Все войска этих соединений были идеологически мотивированы к борьбе, что повышало их боеспособность. Валлоны, сражавшиеся в войсках СС, в своем большинстве примыкали к националистической организации «Аксьон Франсе» и профашистской организации «Рекс». Служившие же в войсках СС латыши и эстонцы верили, что своей борьбой они приближают восстановление независимости своих стран, хотя никаких политических обещаний на сей счет Гитлер им не давал. Поэтому эстонская и латышские дивизии СС сохраняли высокую боеспособность, по крайней мере до тех пор, пока боевые действия шли на территории своих стран или на примыкающей к ним советской территории. Прочие негерманские добровольческие соединения войск СС, формировавшиеся преимущественно в 1944–1945 годах, когда поражение Германии было уже очевидно, наоборот, высокой боеспособностью не отличались и значительно уступали в этом отношении не только германским дивизиям войск СС, но и дивизиям вермахта. Негерманские соединения войск СС, сформированные из белорусов, русских, украинцев, французов, итальянцев, хорватов, албанцев, боснийцев, венгров, болгар, румын и некоторых других народов, а также фольксдойче, проживавших на территории соответствующих стран, приняли в большинстве своем лишь очень ограниченное участие в боевых действиях, а многие дивизии так и не закончили формирования и не вступили в бой. Большинством бойцов этих дивизий двигало стремление уйти вместе с германскими войсками от наступающей Красной Армии и войск союзников, поскольку от победителей они не ждали ничего хорошего. Например, 14-я украинская гренадерская дивизия войск СС «Галиция», сформированная в октябре 1943 года, на советско-германском фронте впервые оказалась в июле 1944 года. Еще при формировании дивизии немцев встревожил большой наплыв добровольцев — свыше 50 тыс. человек вместо требуемых 15 тыс. Германскому командованию казалось подозрительным, что так много западных украинцев горят желанием пролить кровь за фюрера и Великую Германию. Оказавшись на фронте, 14-я гренадерская дивизия сразу же попала в Бродский «котел». Из «котла» вырвалось более 3 тыс. человек вместе с командиром дивизии бригадефюрером Фрицем Фрейтагом (значительную часть прорвавшихся составляли германские военнослужащие дивизии). Остальные бойцы 14-й гренадерской дивизии войск СС (а всего к началу сражения в дивизии насчитывалось 15,3 тыс. человек) либо погибли в боях, либо в своем большинстве присоединились к Украинской повстанческой армии в Карпатах, что они и собирались сделать с самого начала, поступая в эсэсовскую дивизию. После этого 14-я дивизия войск СС была пополнена из числа украинцев, отступавших вместе с немецкими войсками. Второй и последний раз 14-я гренадерская дивизия войск СС вступила в бой 1 апреля 1945 года в Австрии и примерно месяц противостояла советским войскам, пока в начале мая не оторвалась от них, после чего благополучно сдалась в плен англо-американским войскам.

В Красной Армии ничего подобного войскам СС не существовало в принципе. Иногда им ошибочно уподобляют войска НКВД. Оперативные соединения НКВД (бригады и дивизии) действительно сражались на фронте в 1941–1943 годах (в частности, бригада НКВД в марте 1943 года обороняла Харьков, на который наступал танковый корпус СС). Однако элитными эти войска не были ни по уровню своей подготовки, ничем не отличаясь в этом отношении в лучшую сторону от других соединений Красной Армии, ни по уровню своих вооружений. Характерно, что танковых дивизий и бригад в войсках НКВД вообще не было. Они предназначались главным образом для антипартизанской борьбы. В частности, войска НКВД принимали активное участие в операциях по депортации «наказанных народов» в 1944–1945 годах. Лишь нехватка сил в 1941–1942 годах, когда в плен попадали целые армии и фронты, вынудила послать войска НКВД на фронт, где они ничем не отличались, по крайней мере в лучшую сторону, от дивизий Красной Армии. Сказывалось то, что ведению боя во фронтовых условиях они были обучены еще хуже, чем обычные дивизии Красной Армии.

В принципе на роль элитных соединений могли бы претендовать советские гвардейские дивизии. Однако на практике присвоение звания гвардейских означало лишь небольшое увеличение солдатского пайка и средств усиления в дивизии. Никакой дополнительной боевой подготовки солдаты гвардейских дивизий не получали, а большие безвозвратные потери приводили к тому, что доля опытных ветеранов в гвардейских дивизиях была столь же невелика, как и в обычных армейских дивизиях и бригадах. И по боеспособности гвардейские части и соединения не сильно отличались от обычных дивизий и бригад.

Ближе всего к понятию «элитные войска» в Красной Армии стояли воздушно-десантные соединения. Их бойцы действительно получали более длительную подготовку по сравнению с обычными пехотинцами, поскольку десантника необходимо было еще худо-бедно научить прыгать с парашютом и вести бой в составе подразделений после приземления. Правда, по своему прямому назначению советские воздушно-десантные войска применялись редко и, как правило, неудачно. Самой известной операцией стала высадка трех воздушно-десантных бригад для захвата плацдармов за Днепром в сентябре 1943 года. В результате плохой подготовки летчиков военно-транспортной авиации и из-за плохой разведки районов высадки большинство десантников оказались либо в Днепре, либо прямо на немецких позициях и задачи не выполнили. Чаще всего воздушно-десантные соединения использовались как простая пехота. В частности, немало десантников было в составе 5-й гвардейской армии генерала Д. С. Жадова, сражавшейся против II танкового корпуса СС на Курской дуге, и в 9-й гвардейской армии генерала В. И. Глаголева, сражавшейся против эсэсовских дивизий в Венгрии в 1945 году. Однако эти армии состояли не только из воздушно-десантных соединений, и никакой особой боеспособности и стойкости по сравнению с простыми стрелковыми дивизиями гвардейские воздушно-десантные дивизии не показали. Ведь значительная часть того, чему учили десантников, в обычном бою не могло найти применения.

Иной раз советские генералы и маршалы даже придумывали появление отдельных эсэсовских дивизий на своих участках фронта, хотя в действительности в тот момент упоминавшиеся в их донесениях дивизии находились совсем в другом месте. Как правило, подобные приписки делались для оправдания собственных неудач, так как дивизии войск СС имели в Красной Армии большой авторитет даже тогда, когда их на советско-германском фронте было всего ничего. Например, командование 51-й Отдельной армии, осенью 41-го неудачно оборонявшей Крым, утверждало, что против них действовали дивизия СС «Викинг» и «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер». Как утверждал в мемуарах бывший заместитель командующего 51-й армией генерал П. И. Батов, 11-я армия Э. фон Манштейна в момент прорыва через Перекоп располагала моторизованными дивизиями СС «Адольф Гитлер» и «Викинг». Тут надо заметить, что, во-первых, в тот момент лейбштандарт по своему штату скорее соответствовал бригаде, а не дивизии, а во-вторых, во время вторжения 11-й армии в Крым он вместе с «Викингом» форсировал Днепр в нижнем течении, о чем советскому командованию, в том числе Ставке, к тому времени уже должно было быть известно. Тем не менее Батов настаивал в мемуарах: «Ефрейтор, взятый в плен майором Л. М. Кудидзе в районе Васильевки, показал, что он служит в дивизии СС «Викинг», переброшенной из-под Киева на Крымское направление». Дезинформация с немецкой стороны в данном случае могла иметь место. Манштейну имело смысл преувеличить свои силы, особенно там, где он не наносил главный удар. Но могла быть сознательная дезинформация советскими командирами противостоящих им неприятельских сил, чтобы добиться присылки дополнительных резервов. Причем в данном случае дезинформация могла исходить даже не от Батова или командующего 51-й армией генерала Ф. И. Кузнецова, а, скажем, от командира обороняющейся в районе Васильевки дивизии. Советские командиры, оборонявшиеся в Крыму, тогда постоянно доносили, будто против них десятки немецких танков. На самом деле в тот момент в составе 11-й армии вообще не было танков. Не было их тогда, кстати сказать, и в составе «Викинга» и лейбштандарта, однако советская разведка об этом еще не знала и считала, что немецкие моторизованные соединения оснащены танками. Нельзя также исключить, что советская разведка добросовестно заблуждалась. Пленный ефрейтор мог быть отпускником или выздоровевшим раненым, возвращавшимся в свою часть и знавшим только, что она была переброшена на подступы к Крыму, но не имевшим представления о том, что она уже ушла за Днепр. Наша же разведка решила, что «Викинг» находится здесь, на Перекопе.

Батов писал в мемуарах: «У населенного пункта Черногрей, недалеко от совхоза «Червоний чабан», отделение младшего сержанта Красикова рыло для своей роты окопы. Внимание бойцов привлекла одиночная легковая машина, шедшая в тыл нашей роте. Да это немцы! Красиков подал команду открыть огонь по скатам машины. Вскоре перед ним было четверо пленных; один из них оказался офицером разведки 42-го армейского корпуса 11-й армии Манштейна, при нем была топографическая карта с нанесенной на ней обстановкой. Она говорила, что в первом эшелоне на Крым движутся 22,46,73,50-я пехотные дивизии, усиленные танками. Таким образом, мы отчетливо представляли оперативную обстановку, группировку сил врага, сложившуюся в начале сентября: острие 11-й немецкой армии направлялось на Крым (а не на Мелитополь, куда отходила наша 9-я армия), причем именно на Перекоп». Однако в том-то и дело, что танков не было! Не было даже и «Викинга» с лейбштандартом, у которых советская разведка хотя бы могла подозревать наличие танков. Скорее всего, про танки Батов придумал еще тогда, в сентябре 41 — го, а не в 60-е годы, когда работал над мемуарами.

Точно так же во время оборонительного сражения под Курском в июле 1943 года командование Воронежского фронта утверждало, что против него действует, среди прочих, танковая дивизия СС «Викинг». На самом деле эта дивизия входила в состав 24-го танкового корпуса, находившегося в резерве ОКХ (Верховного командования сухопутных сил). Этот корпус был введен в бой только после завершения «Цитадели», и не против Воронежского фронта, а для локализации прорыва Юго-Западного фронта на реке Донец.

Кроме того, советские историки и мемуаристы очень любили «для солидности» причислять к войскам СС дивизию «Великая Германия», хотя эта действительно элитная дивизия всю войну благополучно оставалась в составе вермахта, а не войск СС.

В данной книге я не буду рассказывать о боевом пути каждой дивизии СС на Восточном фронте. Это потребовало бы создания многотомного труда. Я хочу проанализировать только несколько важнейших, имевших стратегическое значение операций, в которых войска СС применялись в качестве корпусов, а на заключительном этапе войны — в качестве танковой армии. Интересно, что массированно, в составе корпусов и армии, войска СС применялись почти исключительно на южном крыле Восточного фронта. Это объяснялось тем значением, которое Гитлер придавал удержанию Донбасса и Украины в 1943–1944 годах и нефтяных месторождений и нефтеперерабатывающих заводов Венгрии в 1945 году.