Красная армия в Гражданской войне
Шрифт:
Корпус прикрепляли на довольствие к стрелковым армиям, которые фактически ничем не снабжали его. Чистой формальностью оказалось и прикрепление корпуса на довольствие к фронтовым тыловым учреждениям.
Если корпусу трудно было выполнять роль ударной силы по разъединению Донской и «Добровольческой» армий, то такой ударной силой могла быть Конная армия. Только Конная армия, подчиненная фронту либо непосредственно Главкому, опирающаяся на свои оперативные органы и собственные тылы, могла с успехом разрубить деникинский фронт и своим стремительным продвижением в оперативную глубину
Решение о создании Конной армии уже было принято Реввоенсоветом Южного фронта, но я еще не имел об этом официального известия. Впервые я услышал о создании Конной армии от начальника 11-й кавалерийской дивизии Матузенко, сообщившего мне при встрече в Касторной, что его дивизия включена в состав Конной армии.
…К 12 часам 22 ноября был полностью очищен от белогвардейцев Старый Оскол. Интересную картину наблюдал я на станции Старый Оскол, забитой белогвардейским охвостьем, не успевшим убежать из города. С семьями и багажом, на своих огромных сундуках, разнообразных корзинах, сумках и чемоданах восседало это мрачное воронье на перроне и на вокзале. А в это время шустрые бойцы из хозяйственных команд наших полков тут же подбирали брошенное противником военное имущество и различные грузы, аккуратно складывая их на повозки.
Все трофеи поступали в обозы частей и передавались в тылы корпуса либо ближайшим стрелковым армиям.
Растаскивание трофеев, воровство, мародерство в корпусе пресекалось беспощадно.
Полную противоположность нашим частям представляли белогвардейские войска. К этому времени открытый грабеж принял в деникинской армии потрясающие размеры. Грабили все – от рядового казака до генерала, грабили в одиночку и организованно, грабили бедных и богатых. На Дон, Кубань и Терек из захваченных белыми районов центральных областей России и Украины вывозилось все, что можно было вывезти.
«Главное командование вооруженными силами юга России», как именовали себя Деникин и его штаб, разрешало грабеж, думая этим задобрить казаков. Но этот беззастенчивый грабеж так же, как и страшный кровавый террор деникинцев, сослужили им плохую службу. От Деникина и его сторонников отвернулось подавляющее большинство населения, жившее под вечным страхом грабежей, порок, расстрелов и виселиц.
Если в период красновщины крестьяне-середняки колебались и частично переходили на сторону белых либо придерживались нейтралитета, то теперь, натерпевшись от деникинцев, они готовы были бороться против них с оружием в руках.
Даже сравнительно зажиточные слои населения ждали, когда красные прогонят узурпаторов и пресекут погромы.
С исключительной теплотой и радостью встречало наши наступающие части трудящееся население – и в хуторах, и в селах, и в городах наших бойцов и командиров принимали как родных, делились с ними и пищей и одеждой, несли последнее. Даже мелкие торговцы, имевшие свои небольшие лавчонки, добровольно отдавали для бойцов все, что могло пригодиться в бою и походе.
В Старом Осколе я официально узнал о решении Реввоенсовета Южного фронта создать Конную армию. Я был
Большой опыт Ворошилова по организации 10-й Красной армии и руководству ею должен был очень помочь нам в решении многих вопросов, в частности в деле создания армейского аппарата Конной армии (штаба, политуправления, тыловых учреждений и др.). Щаденко имел большую практику по формированиям частей, что тоже было очень важно в предстоящей нам работе. Я с нетерпением ожидал приезда Ворошилова и Щаденко, чтобы вместе с ними приступить к организации Первой Конной армии.
С утра 30 ноября завязались ожесточенные бои на подступах к Новому Осколу. Весь день 4-я дивизия вела упорные бои за Велико-Михайловку. Используя естественные препятствия, белогвардейцы несколько часов отражали наши атаки. И лишь к вечеру, попав под сильнейший артиллерийский огонь и фланговые удары частей 4-й дивизии, противник дрогнул и, бросая обозы, стал отходить на юг в направлении Барсук, Сидоровка.
Против 6-й кавалерийской дивизии, наступавшей вдоль железной дороги, оборонялись конные казачьи части и подразделения 2-го Кавказского пехотного полка при поддержке двух бронепоездов.
Наиболее упорные бои разгорелись в районе Холки. Но и здесь сопротивление противника было сломлено. 6-я дивизия заняла станцию Холки.
К вечеру, когда я находился в штабе 4-й кавалерийской дивизии, ко мне прискакал связной из штаба корпуса с запиской Погребова. В записке говорилось, что командующий Южным фронтом Егоров и член Реввоенсовета Южного фронта Сталин прибыли в Воронеж и собираются 2 декабря выехать к нам. Вместе со Сталиным и Егоровым приедут Ворошилов и Щаденко. Командование фронта просит сообщить, где в это время будет находиться штаб Первой Конной армии.
Прочитав записку Погребова, я здесь же составил следующую телеграмму.
«Командующему Южным фронтом Егорову, члену РВС фронта Сталину.
Рад Вас встретить в В. Михайловка (15 верст западнее Н. Оскол), куда сегодня переходит штарм Конной. Случае дальнейшего продвижения штарма у церкви В. Михайловка будут оставлены курьеры и караул».
Егоров и Сталин с Ворошиловым и Щаденко приехали в Велико-Михайловку в ночь на 6 декабря. Представившись, я проводил их на приготовленные им квартиры.
Утром 6 декабря состоялось первое заседание Реввоенсовета Первой Конной армии. По существу же это было совместное заседание Реввоенсоветов Южного фронта и Конармии.
Первым на заседании выступил Егоров. Он сказал, что Первая Конная армия создается Реввоенсоветом Южного фронта как оперативно-стратегическая подвижная группа войск для решения главной идеи плана разгрома Деникина.
– Эта идея заключается в том, – продолжал Егоров, – чтобы стремительным ударом через Донбасс на Таганрог расчленить Донскую и «Добровольческую» армии белых и во взаимодействии с 8-й и 13-й Красными армиями разгромить их. Имея в виду это основное назначение армии, – сказал Егоров, – и надо практически решать вопросы организации ее боевых частей и соединений, армейского аппарата и тыловых органов.