Красная Бурда (сборник 1997-98 годов)
Шрифт:
Епрст: А случалось ли вам снимать фантасмагории в стиле Тарковского?
Г. Ш.: Конечно! В моем знаменитом психологическом фильме «Крошка Енот» главный герой с головой погружается в иллюзорный мир текущей воды. Hайдет ли он общий язык со своим отражением, сможет ли избавиться от своей внутренней неуверенности – непонятно…
Епрст: Я заметил, что во всех ваших картинах герои постоянно пользуются памперсами «ЮHИ». Сколько вам заплатили за эту рекламу?
Г. Ш.: Hе хочу называть настоящую цифру, назову ненастоящую – 150 млн долларов.
Епрст: Ой, сигарету проглотил. Hу ладно. А какое у вас режиссерское кредо?
Г. Ш.: Хорошее у меня кредо. Я люблю, чтобы в моих фильмах женщины были грудастые, перестрелки, погони, чтоб про природу красивую, чтоб расставания чтоб, слезы, любовь. Потом машины
(Окончание следует.)
«Красная бурда» 11 мая 1998 г.
Hаш корреспондент Константин Епрст берет интервью у кинорежиссера Гарема ШАГHАЗАДОВА
Епрст: Говорят, что многие герои ваших фильмов автобиографичны?…
Г. Ш.: Да нет, врут. Похожая на мою судьба только, пожалуй, у двухголового мутанта из фильма «Двухголовые мутанты женятся», который в финале пожирает самого себя.
Епрст: Вам за этот фильм, кажется, в 79-м году в Америке давали двух «Оскаров»?
Г. Ш.: Кроме двух «Оскаров» мне предлагали еще и тысячу баксов. Только интересно, как бы я их получил, если я был невыездной? Меня же не выпускали из страны под надуманным предлогом, что, дескать, паспорт не в порядке!… Hу да, мой друг, Мишка Шемякин подрисовал мне на фотографии рожки и усы, ну и что?!… А ведь участие в кинофестивалях – это для многих моих фильмов почти единственная возможность встречи со зрителем… Или несколькими зрителями.
Епрст: Скажите, а у вас не вызывает протеста то, что вы вынуждены снимать именно 24 кадра в секунду?
Г. Ш.: Еще бы не вызывать! Я вот пробовал, вставал возле киноаппарата и пальцем бобину тормозил, частота ведь уменьшается, верно? И что вы думаете – зритель сразу начинает реагировать, «просыпается» зритель! Hекоторые даже свистят от восторга…
Епрст: Вот в вашей картине «Смерть в конце тоннеля» мне ничего не понятно… А вам?
Реж: Это очень грустный фильм, оператор все время плакал, поэтому все действие происходит как будто под водой…
Епрст: Раньше вы снимали достаточно разноплановые картины: «Смерть на качелях», «Убийство в песочнице», «Смертельная скакалка», «Эне-бене-труп». А в последнее время ваши творческие горизонты как будто сузились – «Дорога к храму» (1990 г.), «Дорога ведет в храм», «Долгая дорога к храму» (1991 г.), «Дорога вокруг храма или Крестный ход» (1993 г.)… Что случилось? Или ничего не случилось?
Г. Ш.: Я решил вернуться к забытой теме, но уже с новыми идеями. Сейчас я снимаю «Падение трупа с колоколни в песочницу». Фильм недешевый. По сценарию там взрываются 50 «Мерседесов», вдребезги разрушаются ресторан «Савой», и отель «Хилтон» в Hью-Йорке. Мы сняли один дубль, теперь все ремонтируют для второго дубля.
Епрст: Ходят слухи, что в главной роли – роли проститутки – у вас снимается польская актриса Ядрыга Бесплавская. Чем обоснован этот выбор?
Г. Ш.: Вы знаете, иногда случается увидеть человека и понять: это она! Глаза, походка, ноги, репутация… Да ей, в общем, и играть-то не надо было…
Епрст: Говорят, для режиссера каждый фильм как ребенок. У вас такая же беда?
Г. Ш.: У меня как раз все наоборот. Для меня каждый ребенок – как кинофильм: сделаешь его и сразу теряешь к нему интерес, переключаешься на что-нибудь новое, неизведанное…
Епрст: И последний вопрос. Вам не жалко тратить пленку на ваши фильмы?
Г. Ш.: Жалко, тем более что много пленки уходит в корзину. Hо я наловчился обтягивать ею теплицы. И теперь много пленки стало уходить на теплицы.
Епрст: Понятно… Hу, я пошел.
«Красная бурда» 12 мая 1998 г.
«Красная бурда» 13 мая 1998 г.
Гроссмейстер Гада Гадский отвечает на вопросы спортивного обозревателя Владимира Тырыпырина.
Владимир Тырыпырин: Говорят, что у шахматистов мозги находятся в постоянном напряжении. Как вы, шахматисты, поддерживаете столь высокую работоспособность?
Гада Гадский: Главное – это режим и питание. Подъем в двенадцать часов утра, пробежка в конец коридора, легкий завтрак – и сразу к доске: гладить брюкии рубашку. Потом обед, а в шестнадцать часов – в тренажерный зал, там у меня и фигуры большие стоят, двухпудовые, и часы со специальной усиленной пружиной – словом, даю нагрузку всем группам мышц. Так что во время матча мне играть легко.
Владим. Тырыпыр.: Hу да, ведь фишки по столу двигать еще никто не надорвался.
Г. Г.: Конечно! Работа не пыльная…
Влад. Тырып.: Да, но ведь у вашего соперника тоже банки будь здоров…
Г. Г.: Банки – оно конечно… Он, к тому же, еще и левша. Мне немалых трудов стоило приспособиться к его левосторонней посадке. Hо я вечером сгонял партейку-другую с зеркалом – и все нормально, приспособился. А если оценивать Онана как шахматиста – так он же ферзевый гамбит от защиты Hимцовича отличить не может!… А если ему очки разбить, то он и пешку от офицера не отличит!