Красная королева
Шрифт:
Джон чувствует ухом вибрацию телефона.
– Почему Скотт так необходима? Я уверен, что в отделе анализа поведения найдется шесть-семь экспертов криминалистики, которые могли бы…
– Найдется, – перебивает его Ментор. – Но они – не Антония Скотт.
– Что же такого прямо охеренно особенного в этой сеньоре? Может, она Кларисса Старлинг, а я не врубился? – не унимается Джон. Он уже начинает выходить из себя.
Ментор покашливает, словно прочищая горло. Отвечает как будто через силу. Упрямится. Создается впечатление, что ему не хочется
– Инспектор Гутьеррес… Эта сеньора, как вы ее назвали, не из полиции и не из криминалистической службы. Она никогда не держала в руках оружия, не носила значков, и тем не менее она спасла десятки жизней.
– Каким образом?
– Я бы сказал, но не хочу портить вам сюрприз. Так что пусть она сядет в машину и приступит к работе. Прямо сейчас.
Ментор вешает трубку. Джон уже собирается повернуться и снова начать подъем, но тут раздается голос.
– Инспектор.
Джон перегибается через перила. Тремя этажами ниже, в полумраке стоит Антония и машет ему рукой.
Эта женщина просто ведьма, колдунья, черт бы ее побрал! думает Джон. Он частенько ругается про себя, а иногда и вслух.
Когда Джон до нее добирается, она встречает его улыбкой.
– Я задам тебе два вопроса. Если ответы меня устроят – поеду вместе с тобой.
– Что?…
Антония поднимает один палец. Она едва доходит Джону до груди, роста в ней не больше ста шестидесяти сантиметров, да и то с учетом обуви. Но при этом она кажется внушительной. Теперь, на близком расстоянии, Джон замечает у нее на шее несколько шрамов, похожих на крупные ссадины. Шрамы давние. Под футболкой их почти не видно.
– Вопрос первый. Что ты сделал? Я знаю, что ты очень облажался. Ментор выбирает тех, кому не остается другого выбора. По его абсурдной теории, никто не станет работать со мной добровольно.
– И правда, абсурдная теория, – отвечает Джон.
Сарказм скользит по Антонии, словно дождь по новенькой водонепроницаемой куртке GoreTex. Она просто выжидающе смотрит, оттягивая плечевой ремень своей сумки-почтальонки, перекрещенный на груди. Джону ничего не остается, кроме как ответить.
– Я… подкинул одному сутенеру триста семьдесят пять граммов героина в багажник.
– Это плохо.
– Этот подонок избивает одну из своих девушек. Он ее когда-нибудь убьет.
– Это тоже плохо.
– Я знаю. Но я не жалею о сделанном. Я жалею, что попался. Я ужасно сглупил и все рассказал этой проститутке, а она все записала на видео. Поднялась шумиха. И я могу сесть в тюрьму.
Антония соглашается:
– У тебя однозначно проблемы.
– Ты однозначно очень проницательна. А второй вопрос?
– Подобные нарушения для тебя в порядке вещей? Мешают ли они твоей работе и сказываются ли отрицательно на твоем мышлении?
– Конечно. Я при каждом удобном случае стараюсь подкидывать ложные улики, врать, бить свидетелей, подкупать судей, чтобы добиться обвинительного
Антония аж замерла. Однако что-то в голосе Джона наводит ее на мысль, что, возможно, значение его слов не стоит воспринимать буквально.
– Я задам тебе вопрос в более простой форме. Ты хороший полицейский?
Джон игнорирует ее оскорбление. Потому что вопрос слишком важный. По сути – самый важный.
– Хороший ли я полицейский?
Он и сам не раз себя об этом спрашивал, с тех пор как закрутилась вся эта история. И глупая ошибка, которую он совершил, не позволяла ему до этого момента ответить правдиво.
– Да, хороший. Я офигенный полицейский.
Антония изучает его не моргая. У нее в глазах гири, весы, измерительные рулетки. Джон чувствует, что его оценивают, и так оно и есть.
– Хорошо, – заключает она. – Я с тобой сегодня поеду. А потом вы оставите меня в покое.
– Подожди-ка. Сейчас мой черед задать тебе вопрос. Каким чертовым образом ты спустилась, и почему я тебя не увидел?
Она указывает за спину.
– За этой дверью есть лифт.
Джон, открыв рот, смотрит на дверь, за которую не додумался заглянуть. Ну ее почти не видно. Тем более при свете этих дрянных лампочек. Опомнившись, он бросается вдогонку за Антонией, которая уже направляется к выходу.
– Надеюсь, что не потрачу время впустую. Раз уж я иду на это еще один раз, надеюсь, что оно того стоит.
– Что оно того стоит?
– Что будет интересно.
Джон про себя улыбается, вспоминая все то, что Ментор рассказал ему по телефону. Интересно, говоришь?
– Эх, красотка. Да ты обалдеешь.
6
Поездка
Антония улыбается, увидев, что за машина их ожидает (тремя колесами на тротуаре – такова привилегия полицейских). Огромная «Ауди A8». Черный металлик, тонированные стекла, литые диски, сто с лишним тысяч евро. Джона никогда особо не интересовали дорогие машины (у него самого электрический «приус», чтобы не отставать от миллениалов), но эту улыбку он понимает.
– Тебе нравится машина, которую мне одолжил твой друг Ментор?
Антония кивает.
Пользуясь моментом, Джон потряхивает перед ней ключами – словно погремушкой перед младенцем. Чего ему меньше всего хочется после изнурительной поездки из Бильбао, так это снова сесть за руль машины, даже такой, как эта, – более просторной, чем гостиная его маменьки.
– Хочешь повести?
Антония качает головой.
Вот и весь их разговор за целую поездку. И вовсе не потому, что инспектор Гутьеррес не прилагает усилий. Как же, он то и дело пытается выведать у нее информацию, задавая невинные, на первый взгляд, вопросы. Но Антония на это не клюет, черт возьми, сидит себе молча, закрыв глаза и прижав голову к стеклу.