Красная маска (original ver.)
Шрифт:
– Вы не сволочь! – горячо возразила я. – Вы спасли меня! Хотя я так виновата…
– Ты хотела как лучше, - попытался успокоить меня Йесон, но, усмехнувшись, добавил. – а благими намерениями устлан путь в ад. Ты знаешь об этом?
– Теперь точно. – я спрятала лицо в ладонях и замотала головой. – Я больше никуда не буду вмешиваться! Никуда не полезу! Клянусь, мне плевать теперь на всё это, только простите ли Вы меня?
– Я не сержусь на тебя. – добродушно заверил Йесон.
– А Ваша жена? Что если…
–
– Валите всю вину на меня! Люди должны уметь прощать. – начала рассуждать я. – Хотя, есть вещи, наверное, за которые нельзя…
– Например?
– Вот, Красная маска. Он же не простил глупых девочек, которые составили заговор против Рейны. Разве можно прощать такое жестокое изнасилование? – я посмотрела в глаза Йесону и увидела ухмылку. – Что?
– Если пытаться заслужить прощение, то получить его можно за что угодно. Если искренне раскаяться и осмыслить свою вину. – я опомнилась, что он ведь тоже «коллега» Красной маски.
– А Вас простила та девушка?.. которую Вы…
– Очень надеюсь, что простила. – господин Ким сузил глаза, тепло залучившиеся в отблесках света с улицы. – Иначе бы она не сказала «да» перед алтарем три года назад.
Икнув от неожиданности, я опешила. «Как», «почему», «что» - ни один вопрос не подходил по случаю. Такое бывает?
– То есть… госпожа Ким… та… самая… - еле выговаривая каждое слово, хлопала я ртом.
– Да, госпожа Ким святая женщина. – улыбнулся Йесон. – А иметь такого мужа, как я – это ещё и мученический венец.
– Вы что, продолжаете издеваться над ней?! – ахнула я. Эта ночь, определенно, откроет для меня слишком много нового.
– Смотря, что ты под этим подразумеваешь, - загадочно покосился на меня он. – Я жуткий собственник и вечно осаждаю её похотью и проблемами супружеского долга. Думаю, моя ревность, не дающая ей прохода, похожа на издевательства. Но я не специально, правда. Это в моем характере.
– Ревнуете, даже к облизываемой ложке? – вспомнила я фразу, процитированную мне ДонУном. Йесон расплылся ещё шире, понимая, откуда я могла подхватить его афоризм.
– И запрещаю пользоваться тампонами, потому что в моей женщине кроме меня ничего не должно бывать!
– Боже, Вы извращенец! – смутилась я его откровенностью.
– Ужасный и безумный. – мы, наконец-то, тронулись и поехали.
– Тиран и деспот, я бы не выдержала. – созналась я. Не даром говорят, что в каждой чужой семье свои правила, которые не понять людям со стороны. И правил семьи Кимов я не очень-то понимала.
– Рад, что ты… - мобильный директора разразился трелью и он, произнеся для меня вслух прочитанное на экране «ДонУн», поднял. – Алло? Не поднимает тебе? А она у тебя должна быть сегодня? Нет? Тогда какие вопросы? Может, моется или ест. – я услышала с той стороны громкие лающие выкрики, но не разобрала ни слова. Господин Ким попытался успокоить его и попрощался. – Какая проницательность… он предположил, что ты трахаешься с кем-то, а не с ним.
Опустив
– Я оплачу тебе гименопластику*. Незачем тебе оставлять подобное воспоминание в жизни. Начнешь с чистого листа.
– Не нужно! – заверила я. Мне всё понравилось. Но сказать вслух и не подумаю. – Сейчас такие вещи никого не волнуют.
– И всё-таки… операция длится всего час. Ты забудешь о сегодняшнем случае.
– Нет. – отрезала я. – Не хочу никого обманывать. Тем более человека, с которым когда-нибудь решусь дойти до того же. Пусть знает обо мне всё, как есть. Без имен, конечно. – исправилась я.
– Ты обязательно найдешь такого, - от души пожелал мне Йесон. – заботливого, любящего тебя до потери сознания, молодого, красивого и достойного ДонУна.
– Прекратите! – зардевшись, топнула я ногой. Мужчина захохотал. – Если он и теряет сознание от чего-нибудь, то от спермотоксикоза. И любит он Вашу супругу, Вы знаете это.
– Перестань, он себя в этом просто убедил. Ему кроме неё и тебя в жизни не встречалось ни одной порядочной девушки. Парню просто некого было любить всё это время. Точно так же, как и тебе. Почему ты увлеклась мной? Потому, что не узнала меня толком. И он её толком не знает. Вы с ним похожи в этом. Вы любите идеал, дальше которого не хотите ничего видеть. Но живут и становятся счастливыми не с идеалами, а живыми людьми, которые подходят нам во всем. Которые совпадают с нами во всех наших качествах, даже недостатках и извращениях. У каждого из нас есть на Земле свой такой человек, который поймет абсолютно любую нашу глупость и странность. И присоединится к ней с радостью и энтузиазмом, а не смиряясь, скрипя зубами.
– Не знаю, - печально вздохнула я. – смотрю на Вас и не верю, что существуют другие, умеющие любить так же, быть верными так же. ДонУн точно не умеет.
– И я не умел в его возрасте, – Йесон свернул по названному мной адресу Джуна. Оставалось совсем немного. – Совершенно по-разному любит мужчина, который любит только женщину, и мужчина, который любит и женщину, и мать своих детей в ней. Это уже не просто любовь – это религия. Это поклонение, понимаешь? Она не просто любовница, она не кухарка и не подруга, с которой проводишь весело досуг – она богиня, дающая жизнь, несущая в себе саму её тайну. Ты можешь изменить жене, предать подругу, но мать своих детей ты не в силах оскорбить ничем. Ты оскверняешь только себя связью с другими женщинами. Именно так должен любить зрелый мужчина, ставший отцом: если тебе подарили жизнь, то ты обязан своей. А если тебе подарили две и больше, то ты никогда не расплатишься перед женщиной.
Я словно присутствовала при каком-то сакральном ритуале посвящения. Каждое слово Йесона западало в душу. Его речь была пронзительной и поразительной. Я обмерла, охватывая глубину его чувств к жене и поняла, что во мне просто нет столько мощи духа и места, чтобы осознать размер этого святого чувства. Я не доросла до него. Не заслужила и не взрастила такой любви, потому что можно завидовать ей со стороны, но если понять её суть, то теряешься, ведь ты-то сам просто крошка мусора на границе этого огромного светила любви. И внутрь попасть нельзя, если это не твоя любовь, созданная не тобой.