Красная маска (original ver.)
Шрифт:
В проходе показался Джун. Стрясая с кончиков волос капли воды, он приблизился к кровати. В одних штанах. Как бы хотелось заставить глаза не смотреть на его пресловутые кубики, но воля у меня не пустынного подвижника. Она слабая, женская. И очи мои хотят продолжать любоваться этим чистым, благоухающим, крепким телом.
– Не против? – уточнил, на всякий случай, Джун, указывая на вторую половину кровати. Вот сейчас-то и настало время показать себя одумавшейся, смелой, прямолинейно неприступной и порядочной.
– Да, конечно, ложись. – а нет, не сейчас. Попозже как-нибудь.
Он забрался в постель, совсем рядом со мной, положив пистолет под подушку, как и в прошлый раз. Не успела я погасить свет ночника, как его рука обвила мою талию и притянула к себе. Проехавшись по простыне на боку, моя спина уперлась в его грудь. У меня перехватило дыхание.
– Джун… - как объяснить ему, что не надо переходить границ дружбы? Что не стоит портить простоту и непредвзятость, с которой мы общаемся. Зачем всё усложнять дополнительными обстоятельствами? – Давай будем продолжать просто дружить? Давай не перегибать палку.
– Я перегибаю палку? – удивился он. Положив свою руку на его, потому что собиралась убрать, я оставила её там и, включившись в разговор, вчувствовалась своим плечом и предплечьем в его обволакивающее объятье. Его губы были прямо у меня за ухом. Странный и непредсказуемый организм: дыхание щекотало мне ухо, а сводило ноги, и тяжелел низ живота. – Ты мне нравишься. Сильно.
– Джун… - ты мне тоже нравишься, но всего лишь нравишься! Люблю я другого. А тебя я, ну, хочу. Сильно хочу. Хотя того, которого люблю, тоже хочу. – не надо.
– Если ты не хочешь – я ни на чем не настаиваю. – он имел право подумать, что я хочу. Как иначе понять моё заигрывание с вопросом о пижаме? Но я-то спросила без задней мысли. Мужчинам не понять, что женщины иногда просто разговаривают ради самого разговора. Да, но вот теперь я уже хотела в правду. Очень хотела. Его рук, его губ, его всего, такого горячего и упорного. Я немного развернулась к нему.
Его губы оказались на уровне с моими глазами. Я перенесла свою руку на его торс и прижалась к нему. Мягкие губы поцеловали мои веки, которые я прикрыла. Едва задевая каждый выступ моего лица, Джун склонил голову и, приподняв мой подбородок, нашел мои уста. Я с жадностью обняла его ещё крепче. Подумать было больно, что какая-то Юи это всё имела и этим обладала. Руки Джуна опустились на мои плечи, гладя их, проводя вверх и вниз. Пальцы с нежностью прошлись по ключицам. Поцелуй впился с новой страстью, и я задохнулась от накатившего возбуждения. Неимоверно невыносимая точка невозврата, после которой в голове остаётся одна единственная мысль: «засади мне!». Скольких юных девственниц она погубила… Но я не юная! Мне можно. Меня не погубит ничто подобное.
Джун перевернул меня на спину и навис сверху. Я вцепилась пальцами в его плечи. Целуя мою шею, он опустился к груди. Я почти вскрикнула, когда он чуть сдвинул майку в сторону и коснулся губами участка, в паре сантиметров от соска. Его ладонь легла на моё бедро. Я почти провалилась в бездну удовольствия, но внезапно разум включился, словно не подчиняясь мне. Перед глазами появился Йесон, потом ДонУн – посторонние типы в намечающемся половом акте, а групповуху я не заказывала. Потом предстала Красная маска. А если это Джун? Если он?!
– Подожди! – я схватила его за руки. Подняв глаза, он блеснул ими в темноте. Была не была. Если один уже знает, почему бы не узнать и второму? – Я девственница.
– Это должно меня остановить? – улыбнулся Джун.
– Я… не знаю. Просто ты должен знать. У меня никогда ничего такого не было. – парень оперся на локти по бокам от меня и, положив свой подбородок на одну руку, другой провел по моим волосам. Он молчал. – Ты ничего не скажешь?
– Мне только одно на язык приходит: какой же я в школе был идиот! – ложась на своё место, он опять прижал меня к себе. Я положила голову ему на грудь. – Теперь ты категорически должна быть моей девушкой.
– Что?! – я села, поправив задравшуюся майку. – Я не могу, Джун.
– Почему?
– Я… ты же знаешь, мне нравится другой мужчина. – я посчитала достойным и разумным не уклоняться, а сказать правду. – Я не могу встречаться с одним, думая о другом.
– Вот как… - серьёзно произнес он. – ладно.
Я робко озиралась по темной комнате, не зная, как завершить эти выяснения. Джун потянул меня обратно, в колыбель своих рук, и поцеловал в макушку.
– Однако тебе не кажется несправедливым думать о том, кто не думает о тебе?
– Не начинай. – сонно провела я рукой по его груди. – Давай спать.
– Мы могли бы спать более совершенно, если бы думали друг о друге.
– Зануда.
– Зубрилка.
– Доброй ночи.
– Сладких снов. – мы замолчали, утомленные прожитым днем, и не совсем сложившейся ночью.
Хозяин имущества
Мне снилось, что я убегаю от кого-то. Бегу, бегу, и никак не могу достичь спасительной гавани, всё время спотыкаюсь, оказываюсь в темных тупиках, стучу кулаками об обшарпанные кирпичные стены, а они, вместо того, чтобы рухнуть, начинают сжиматься, и надвигаются на меня. Я группируюсь, пытаюсь уменьшиться, но они всё равно хотят меня раздавить. А потом превращаются в мрачные фигуры в черных плащах и черных масках. Они окружают меня, как стены до этого. Я сажусь на землю, начинаю плакать, но они не останавливаются. Вперед выходит один, и его маска, попав на свет, окропляется кровью. Откуда кровь? Ею заливается всё его лицо, и оно становится красным. Он сдергивает маску, и я вижу ДонУна. ДонУна? Почему его?! Я начинаю кричать: «Нет, нет!». Всё вокруг становится шатким, тает, и я просыпаюсь оттого, что шепчу «спасите», а за плечо меня трясет Джун.
– Ну, ну, всё в порядке, это сон – сон! – я открыла глаза и хватанула воздух ртом. Ресницы были мокрые от настоящих слез. Парень прижал меня к груди, целуя веки и лоб, гладя и успокаивая. – Тихо, тихо, солнышко, ничего не произошло. Это кошмар и он кончился.
– Черт… - выругалась я, понимая, что страхи засели и в подсознание. Они поселились там и обосновываются всё обстоятельнее. Может, к гипнотизеру сходить и запрограммировать себя на то, чтобы мне ничто не проникло в мозг? Вроде талантливого и гениального психолога. – Я тебя разбудила?