Красная нить судьбы
Шрифт:
– Не криви душой, Грета. Ты же не зря мне все это рассказала. Значит, надеялась, что я помогу. И я помогу. Я привыкла платить добром за добро. Ты спасла меня, а я спасу тебя.
Может, звучало немного грубо, но я предпочитала быть честной. Я видела, что девушка не находит себе места от беспокойства, что колеблется, но жутко желает просто жить.
– Но тебя схватит Дикий патруль! Один бог знает, что они делают потом с теми, кого ловят. После этого еще никого в живых не видели!
– Но у меня есть заколка, верно?
Грета полными
– А без нити тебе хуже не будет? – уточнила я.
А то только усугублю состояние, а не помогу.
– Нет! Только лучше! Спасибо-спасибо-спасибо!
– Рано еще благодарить. Я еще ничего не сделала. Но у меня тоже есть к тебе маленькая просьба.
– Какая?
– Ты можешь познакомить меня со своей мамой? У меня есть несколько вопросов.
Я посмотрела на нить на запястье, очень надеясь, что я совсем скоро ее сниму. Надо только продумать все до мелочей, чтобы не оказаться в пасти Дикого патруля.
Под покровами плаща и ночи я пробиралась следом за хозяином таверны по самым темным улочкам города. Бернард внимательно следил, чтобы нам на хвост никто не сел, и старательно путал следы: мы заходили в жилой дом, спускались в подвал, шли по длинному туннелю и выходили уже на совсем другой улице. В одном месте нам даже пришлось разделиться, чтобы проверить, не за нами ли следует один мужчина. Чем дальше мы шли, тем больше я осознавала, что патруля здесь действительно боятся, а всевидящие – под строжайшим запретом.
– Стой здесь, к нам выйдут, – встав у колодца под кроной огромного раскидистого дерева, сказал Бернард.
Из-за ствола выступила тень, и хозяин таверны кивнул мне.
– Иди, я буду здесь, когда выйдешь, – сказал и вжался в углубление ствола.
Тени падали так, что Бернарда было практически не видно, он словно растворился во мраке. Отличное местечко для схрона, я оценила!
Тень при ближайшем рассмотрении оказалась статной женщиной с решительной хваткой – это я почувствовала, когда она схватила меня за руку и потащила в сторону в абсолютном молчании. Мы протиснулись в щелку между домами, вышли в темный дворик, окруженный высокими стенами, и двинулись прямиком к увитой растительностью беседке.
– Адель, верно? – Женщина скинула капюшон уже в беседке, садясь на скамью.
На столе стоял кувшин, из которого она щедро налила воду. Протянула мне стакан, но я не спешила пить.
– Осторожная? – с пониманием отнеслась ко мне собеседница.
С моим-то опытом подстав на работе и не такой станешь, а тут другой мир! Конечно, я с опаской относилась ко всему. Вдруг там снотворное на случай, если я откажусь, а родители настроены решительно спасти Грету? Запрут меня где-то, пока не развяжу нить? Все может быть, ведь им невдомек, что
Сколько лет маме Греты? Сорок? Пятьдесят? Трудно сказать. Голос зычный, с решительными нотками. Чувствуется несгибаемый внутренний стержень, умение командовать и упорство. В моей среде такая аура была у дам-режиссеров с хваткой бульдога.
Женщина выпила до дна свою чашку и бесшумно поставила на стол, посмотрела на мою руку и покачала головой:
– На тебе нить. Уже.
Звучало так, будто: “Ну как так, а?”
– Знаю.
– Давно?
– Она появилась не сразу, как я попала в этот мир. – Я знала, что хозяин таверны уже все рассказал про меня жене, скрывать нечего.
– Как только увидела мужчину? – Брови женщины насмешливо подскочили вверх.
– Самое интересное, что тоже нет. Спустя некоторое время.
Женщина с пониманием кивнула головой.
– Да, вижу. Очень странный путь.
Что значили ее слова, я так и не поняла. У нас, возможно, было мало времени, поэтому я поспешила уточнить:
– Вы же мама Греты?
– Да. Кто же еще.
– Скажите, почему из нее нить вытягивает силы, а из других нет?
– Изо всех вытягивают, просто моя Грета настолько слаба, что не выдерживает этого.
– Если я действительно смогу развязать нить, ей не станет хуже?
– Нет. Если убрать булыжник с груди, станет ли от этого хуже? Вот и ей станет только легче. Конечно, вытянутых сил это не возместит, но, по крайней мере, продлит ее жизнь. Но… – Женщина внимательно посмотрела на меня в полутьме, ее глаза странно мерцали. – Но ты уверена, что готова так рискнуть ради незнакомки?
– Для моей совести даже не стоит такого вопроса – рискнуть или нет. Я просто знаю, что не смогу уйти просто так, если могу помочь, – сказала я и выпила воду из чаши до дна.
Женщина, видимо, расслабилась и нервно выдохнула в сторону.
Она любит дочь, и Бернард любит Грету. Девушке повезло, как и мне, купаться в родительской любви, только у нее свой сложный путь по жизни. Так почему бы мне не помочь ей, если я могу?
– Ты смотрела, закрылась ли брешь? – вдруг спросила женщина.
Что скрывать, конечно, смотрела. Вот только сток подачи продуктов уже перестал быть окном в другой мир.
– Да, закрылась. Вы знаете, можно ли открыть ее снова? Есть ли другой путь вернуться в мой мир?
– Не хочу давать тебе напрасных надежд, но нет. Если только прямо перед твоим носом не откроется брешь именно из твоего мира. Но тогда ты должна быть просто королевой удачливости, такой шанс – один на миллион.
– Поняла. – Я не хотела показывать, как меня расстроила эта новость. Я даже не могла ее в полной мере осознать.
Ну как так? А мои родители? Мои замечательные мама и папа? Кто привезет им очередные новинки из мира фермерского хозяйства? Кто будет с ними пить чай в выходные? Кто привезет продукты?