Красная опасность
Шрифт:
Франча, открыв сумку, достал мини-"узи" и сунул под красную с белым лыжную куртку. В карман он положил пистолет и запасные обоймы. Подумал было застрелить девушку прямо у ателье проката, но решил не торопиться: он успеет прикончить ее на спуске. Это уже — его территория. Между тем Томазо отметил про себя, что у нее хороший вкус — лыжи, которые она взяла, были «Волкл-Р-9». Сам он тоже использовал лыжи только фирмы «Волкл». Сабрина, встав на лыжи, пошла к лифту-подъемнику. Франча направился в ателье проката. Получив лыжи и расплатившись, встал в очередь на фуникулер; народу было мало, ждать пришлось совсем недолго. Томазо зашел в первый же вагончик фуникулера, встал к стенке и, чтобы никто случайно не наткнулся на его мини-"узи", прижал к себе лыжи. В вагончике было всего двадцать семь человек, при вместимости — сорок, поэтому, подумал он, поднимутся они быстро и догнать девушку
Когда вагончик фуникулера остановился, Франча выскочил из него одним из первых. Прямо перед ним были склоны для начинающих. Сабрина вряд ли будет здесь кататься: он видел, что она прекрасно стоит на лыжах. Какая-то женщина толкнула его сзади, пробормотала извинения, а Томазо вспомнил горный курорт в Австрии, где они с Карло восемь месяцев работали инструкторами до того, как их жизнь резко переменилась. Скольких новичков они поставили на лыжи? Сотни, наверное. Но все они катались слабо — им не хватало ни уверенности в себе, ни настоящего владения техникой.
Его опять толкнули, и он вернулся к реальности. Чуть отступив в сторону, чтобы дать проехать группе лыжников, Томазо обернулся и увидел, что Сабрина сидит у окна в ресторане и пьет кофе. Ловушка? Ну и пусть. Его это беспокоит меньше всего, главное — опередить ее. Он зашел в ресторан и, взяв себе чашку кофе у прилавка самообслуживания, сел за столик так, чтобы видеть выход. Франча был совершенно уверен, что она его не узнала: он ведь выглядел точно так же, как и все остальные лыжники. Томазо достал из кармана пачку сигарет. В ней оставалась только одна — последняя сигарета приговоренного к смерти? Эта мысль показалась ему забавной. Он закурил и, усевшись поудобнее, стал ждать.
Франча был прав: Сабрина его действительно не заметила. Она с увлечением наблюдала за тем, как новички пытаются удержать равновесие и не упасть в снег. Сама она начала кататься с четырех лет, когда родители впервые взяли ее в Инсбрук на каникулы. А к пятнадцати настолько овладела мастерством, что смело съезжала с самых сложных «закрытых» спусков.
Девушка любила этот вид спорта — горные лыжи давали ей ощущение свободы. Чем сложнее был спуск, тем больше он ей нравился. Витлок катался хорошо и Колчинский тоже, что, надо сказать, ее несколько удивляло — по нему не скажешь, что это его вид спорта. Но кто был исключительно хорош, так это Грэхем. Учитывая, что Майк приобщился к горным лыжам, только работая в «Дельте», то есть когда ему уже было лет двадцать пять или около этого, его успехи можно было считать просто выдающимися. Он катался так, будто всю жизнь стоял на горных лыжах. Мысль о Грэхеме вернула Сабрину к происходящему: она должна была не терять его из виду. И тут же заметила Майка: он был здесь единственный в бейсбольной шапочке. Грэхем стоял около ресторана, на улице. Отставив чашку, Сабрина взяла лыжи и направилась к двери.
Франча нащупал пистолет. Пока девушка надевала лыжи, она была прекрасной мишенью. Нет, так она слишком легко умрет, а он хотел, чтобы Сабрина знала, что вот-вот погибнет, и мучилась от этого так же, как страдал Карло, зная, что он должен вот-вот сорваться в пропасть. Томазо вынул руку из кармана, наблюдая, как Сабрина вышла из ресторана и направилась к одному из самых сложных спусков. Убедившись, что никто из коллег ее не сопровождает, Франча надел лыжи и понесся мимо группы начинающих, к «закрытому» спуску. Рукоятка лыжной палки разбередила рану на его ладони, но он не обращал на боль никакого внимания: это было сейчас совершенно не важно. Пока он доехал до черных флажков — начала спуска, перчатка намокла от крови. Томазо оглянулся: никого не было. Может быть, не было и ловушки? На снегу виднелась только одна лыжня, наверное, ее оставила Сабрина. Завидев впереди небольшую рощу, он съехал со склона, решив спрятаться за деревьями и подождать девушку. А если ее охраняют «нянюшки» — что же, он и с ними разберется. Доставая из-под куртки «узи», он заметил какое-то движение чуть выше по склону. Итак, все-таки ловушка! Он собирался было спустить курок, но остановился: выстрелы неизбежно предупредят ее об опасности, да к тому же еще наверняка привлекут внимание полиции. Нет, ее коллегу нужно убить так, чтобы никто не услышал. Приняв такое решение, Томазо поехал к краю рощи и осторожно подкрался к Грэхему, держа мини-"узи" наперевес, как дубинку. Грэхем слишком поздно заметил Франча, и тот ударил его оружием по затылку. Майк упал в снег. Подхватив пистолет Грэхема, Франча тут же его разрядил и забросил в кусты. Потом, наклонившись, прижал острие палки к горлу своего врага.
— Брось сейчас же, — услышал он вдруг чей-то голос и, подняв глаза, увидел перед собой Сабрину, которая держала в вытянутой руке пистолет. Он скользнул взглядом по деревьям: так вот где, оказывается, она его поджидала. — Брось, говорю!
Однако Франча, схватив лежащий рядом «узи», выстрелил в девушку, та метнулась в сторону и выронила пистолет. Пули сыпались градом, попадая в деревья. Пистолет лежал совсем рядом, но девушка не могла его поднять, не попав под огонь. Вскочив на ноги и не оглядываясь, Сабрина начала петлять между деревьями. Выехав на расчищенный участок, который заканчивался совершенно вертикальным спуском, ведущим к следующему пологому склону, она глубоко вонзила палки в снег и, оттолкнувшись, стремительно понеслась вниз. Оглянулась: Франча тоже выехал на этот участок следом за ней и выстрелил. Пули падали в снег со всех сторон. Сабрина прыгнула. Он выстрелил снова. Сделав какое-то не совсем удачное движение, пытаясь уклониться от пуль, девушка потеряла равновесие и упала в снег. Прежде чем она успела подняться, Франча оказался на краю горного кряжа и наставил на нее пистолет-пулемет. Сабрина хотела было что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова: в горле пересохло, и она поняла, что погибает. Усмехнувшись, Франча нацелил пулемет ей на ноги: он не убьет ее сразу, а постарается, чтобы она как следует помучилась перед смертью. Он крепче сжал пальцами курок, готовясь выстрелить, но в этот момент краем глаза заметил Грэхема. Майк с размаху ударил его в плечо, и они оба отлетели к краю скалы. Падая, Франча выстрелил, и Майк упал в нескольких шагах от него. Оба лежали неподвижно, уткнувшись в снег. Сабрина подобрала валявшийся «узи», подъехала к Франча и, перевернув его вверх лицом, вздрогнула от ужаса: падая, он наткнулся на собственную лыжную палку, которая нелепо торчала у него из живота. Куртка спереди промокла от крови. Девушка приблизилась к Грэхему и тоже перевернула его на спину — крови на нем не было.
— Майк? — Сабрина тронула его за плечо. — Майк, что с вами?
Грэхем приоткрыл один глаз, потом другой и кисло улыбнулся:
— Такое впечатление, что меня обыграл «Рефрижератор».
Сабрина с облегчением вздохнула:
— Вы можете говорить о чем-нибудь еще, кроме футбола?
— Может, о бейсболе? — Грэхем с трудом сел и взглянул на Франча. — Лучше уж он, чем я, — только и сказал он, сморщившись.
— Спасибо, Майк, — тихо произнесла Сабрина. — Вы меня спасли.
— Да что там! — махнул он рукой, пожав плечами.
Раздался шум мотора, и они увидели приближающийся полицейский вертолет. Грэхем глубоко вздохнул и, подняв над головой лыжную палку, стал ею махать, чтобы привлечь внимание пилота.
В Нью-Йорке ярко светило солнце. Было необычно жарко для марта, но это не особенно беспокоило Витлока. Он давно привык к жаре и не страдал от нее, так как провел часть детства в Кении. Глубоко погруженный в свои мысли, К.В. стоял на балконе своей квартиры в Манхэттене, окна которой выходили в Центральный парк. Возвратился он домой поздно ночью и до сих пор еще не мог привыкнуть к шестичасовой разнице во времени между Цюрихом и Нью-Йорком. Кармен была дома и сказала, что вернулась накануне вечером. На его вопрос о том, где она провела последние пять дней, отвечала уклончиво. Единственное, что ему удалось выяснить, — это то, что она жила эти дни в гостинице. По ее словам, ей надо было побыть одной, чтобы обдумать их будущее, но ни к какому решению она так и не пришла. Это настолько разозлило Витлока, что он ушел спать в кабинет. За завтраком они едва разговаривали друг с другом. Потом Кармен стала что-то готовить на кухне к благотворительному вечеру, а Витлок, стоя на балконе, кипел от возмущения. Почему жена не хочет быть с ним откровенной? Они же, в конце концов, родные люди — женаты уже шесть лет!
В дверь позвонили. Единственное, чего ему сейчас не хватало, — так это гостей. К.В. решил не обращать на звонок внимания, но, когда позвонили во второй раз, Кармен крикнула ему с кухни, чтобы он открыл. Витлок выругался про себя и пошел к двери. Приоткрыв дверь, он оставил ее на цепочке и остолбенел от удивления: на пороге стоял Филпотт.
— Добрый день, сэр, — чуть запинаясь, приветствовал его К.В., — заходите, пожалуйста.
— Спасибо, — ответил Филпотт, проходя за Витлоком в гостиную.
Осмотревшись, Филпотт покачал головой в знак одобрения:
— Очень мило, К.В.
Витлок улыбнулся:
— Присядете?
Усевшись в кресло, Филпотт вынул из кармана кисет и трубку:
— Могу я закурить?
— Конечно, пепельница на столе. Что-нибудь выпить?
— Скотч, если есть. — Филпотт стал набивать трубку.
Витлок тем временем подошел к бару и разлил спиртное по стаканам.
— Хотел вам сообщить, что Александр снова арестован, — заметил Филпотт.
— Ну и слава Богу, — ответил Витлок. — Лед положить?