Красная пирамида
Шрифт:
— Бегите обе. Я ее отвлеку.
— Нет. Тебе с ней не справиться, — возразила Зия. — Есть другой способ.
Она махнула в сторону круглых башен за стоянкой. Каждая была высотой с трехэтажный дом и футов двадцать в диаметре. На башнях красовались громадные нарисованные стручки чилийского перца.
— Это их нефтехранилища? — спросила Сейди.
— Нет. Скорее… «сальсохранилища».
— Ты что говоришь? Сальса — это же танец.
— И еще — невероятно острый томатный соус с чилийским перцем и прочими жгучими добавками. [46] А в башнях
46
Правы оба, поскольку и латиноамериканский танец, и острый мексиканский соус называются одинаково — сальса.
Сехмет направила дыхание в нашу сторону, и три соседние машины с прицепами превратились в груды песка. Мы переместились вбок и спрятались за шлакоблочной стеной.
— Послушайте меня, — прошептала Зия, вытирая вспотевшее лицо. — Потом люди нашли способ остановить Сехмет. Они приготовили большие чаны с пивом и подмешали туда томатного сока, чтобы пиво стало красным.
— Теперь вспоминаю, — перебил ее я. — Они обманули Сехмет, сказав ей, что это кровь. Она упилась до бесчувствия. Только тогда Ра сумел забрать ее обратно на небо. Там боги превратили ее в менее опасное существо. Кажется, в коровью богиню.
— Хатор, [47] — подсказала Зия. — Другая ипостась Сехмет. — Обратная сторона ее личности.
Сейди недоверчиво мотала головой.
— Тебя послушать — нам осталось лишь купить Сехмет несколько пинт пива, и она превратится в корову.
— Не совсем так, — возразила Зия. — Но ведь соус сальса тоже красного цвета.
Сехмет продолжала крушить стоянку, превращая в песок все, что там находилось. Мы к этому времени переместились поближе к хранилищам сальсы.
47
В древнеегипетской мифологии — богиня неба, любви, женственности и красоты. В некоторых мифах считалась дочерью Ра. Чаще всего изображалась красивой женщиной с короной в виде солнечного диска, окаймленного коровьими рогами.
— Не нравится мне этот замысел, — ворчала Сейди.
— Ты ненадолго отвлеки ее внимание, — сказал я. — И побереги себя.
— Вот это труднее всего.
— Один, — начал считать я. — Два… три!
Сейди выбежала на открытое пространство и произнесла свое любимое заклинание:
— Ха-ди!
Над головой Сехмет вспыхнули иероглифы:
В следующее мгновение все вокруг нее взорвалось. Грузовики разлетелись на кусочки. Задрожал воздух, насыщенный магической энергией. Вверх взметнулось облако земли и обломков, образовав кратер глубиной футов в пятьдесят. Львица угодила на самое дно кратера.
Зрелище завораживало, но у меня не было времени любоваться делами рук Сейди. Я обернулся соколом и полетел к башням с сальсой.
— РА-А-А-АРР! — завопила Сехмет.
Она выдохнула волну жаркого ветра туда, где стояла Сейди, но моя сестра скрылась. Сейди отступала,
— Эй ты, покажись! — потребовала она. — Я заглочу тебя целиком!
Я опустился на крышу ближайшей башни. Там я сосредоточился и принял облик светящегося воина с головой сокола. Мое тело потяжелело, и я опасался, что продавлю крышу.
— Сехмет! — крикнул я.
Львица зарычала. Она вертела головой, пытаясь понять, откуда исходит голос.
— Подними голову, киска! — снова крикнул я.
Она заметила меня и прижала уши.
— Гор?
— А кто же еще? Может, ты знаешь других ребят с головой сокола?
Сехмет забегала взад-вперед, потом сердито спросила:
— Зачем ты заговорил со мной? Разве ты не видишь, что я — в своем облике гнева? Сам знаешь: я должна уничтожать всех, кто попадается мне на пути. Даже тебя.
— Ну, если должна, не смею тебе мешать, — сказал я. — Но может, сначала угостишься кровью твоих врагов?
Я вонзил меч в корпус башни, и оттуда хлынул густой красный водопад. Я перелетел к другой башне, пробив и ее. Так я «откупорил» все шесть хранилищ. На месте бывшей стоянки появилось озеро «магической сальсы».
Сехмет это очень понравилось. Она буквально влетела в красный поток и принялась жадно лакать, приговаривая:
— Кровь! Вкусная кровь!
Возможно, львы — не самые сообразительные среди кошачьих. Или у них не слишком развит вкус и они не знают чувства меры. Сехмет лакала сальсу, пока у нее не вздулось брюхо и из пасти не повалил дым.
— Какая пряная кровь, — с трудом произнесла Сехмет. Богиню шатало. — Но от нее у меня почему-то жжет в глазах. Это что за кровь? Нубийская? Персидская?
— Это особая кровь. Называется халапеньо, [48] — сказал я. — Выпей еще. Тебе полегчает.
48
Сорт перца чили. Ценится за то, что, когда его едят, вкусовые ощущения постепенно меняются от «теплых» к «горячим».
Дым валил даже из ушей Сехмет, однако она попыталась лакать дальше. Глаза львицы заслезились, а ноги стали подкашиваться.
— Я… — Изо рта валил пар. — Жарко… во рту жар.
— Молоко хорошо помогает, — с издевкой сказал я. — Вот если бы ты была коровой…
— Ловушка, — простонала Сехмет. — Ты меня… заманил…
Но на новую вспышку гнева у нее уже не было сил. Глаза Сехмет потяжелели. Она повалилась на землю, свернувшись клубочком. Потом красные доспехи начали таять. Очертания туловища изменились. Вскоре внизу лежала большущая корова.
Я спустился вниз и осторожно обошел вокруг спящей богини. Она помыкивала во сне (наверное, так коровы храпят?). Я протянул руку к ее морде. Дыхание было холодным. Тогда я вернул себе человеческий облик.
Из-за прицепа осторожно вышли Сейди и Зия.
— Такой она мне нравится больше, — сказала Сейди.
— Отныне никогда не притронусь к сальсе, — решил я.
— Вы оба замечательно действовали, — похвалила нас Зия. — Но ваша лодка сгорела. Как мы теперь доберемся до Финикса?