Красная пирамида
Шрифт:
Мама отвела рукой свои удивительные светлые волосы. Она была гораздо красивее, чем на снимках, но выглядела встревоженной: лоб наморщен, а губы плотно сжаты. Как же мы с ней похожи! Когда мне становилось паршиво, я брала зеркало, смотрелась в него, морща лоб и сжимая губы, и мысленно твердила, что все не так уж и плохо. Мне захотелось окликнуть маму, сказать, что я здесь… но у меня пропал голос.
— Она мне говорила: отсюда все и начнется, — продолжала мама.
Она запахнула свое черное пальто. Под ним блеснуло ожерелье с амулетом — моим амулетом. Я ошеломленно смотрела на амулет, пока мама не застегнула воротник.
— Если
Отец продолжал хмуриться. Он достал кусок голубого мела и очертил вокруг себя и мамы защитный круг. Когда отец коснулся обелиска, круг замерцал.
— Не нравится мне это, — сказал отец. — Почему бы тебе не позвать ее на помощь?
— Нет, Джулиус. Я знаю свои пределы. Если я рискну попробовать снова…
У меня замерло сердце. Опять вспомнились слова Искандара: «Она видела такое, что заставляло ее обращаться за советами к… весьма странным источникам». По взгляду маминых глаз я поняла: она общалась с Изидой.
«Почему ты не рассказала мне об этом?» — спросила я Изиду.
Та молчала.
Отец извлек из Дуата свои жезл и посох.
— Руби, если мы потерпим неудачу…
— Мы не можем потерпеть неудачу, — упрямо возразила мама. — От этого зависит дальнейшая судьба мира.
Они в последний раз поцеловались. Казалось, оба чувствовали, что это прощальный поцелуй. Затем они подняли жезлы и посохи и стали произносить заклинание. Игла Клеопатры засветилась магической силой.
Я отдернула руку от крышки саркофага. Слезы жгли мне глаза.
«Ты знала мою маму и молчала об этом! — мысленно заорала я на Изиду. — Ты убеждала ее открыть обелиск и уверяла, что с нею ничего не случится. Ты убила ее!»
Я ждала ответа богини. Но вместо этого передо мной возник призрачный облик отца. Он состоял из светящегося воздуха.
— Здравствуй, Сейди, — сказал он и улыбнулся.
Голос отца звучал глухо и неестественно. Так бывало, когда он звонил мне в Лондон из Египта, Австралии или другой страны.
— Не надо винить Изиду в гибели мамы. Мы все имели смутное представление о том, что и как будет происходить. Даже твоя мама видела лишь отдельные кусочки будущего. Но когда настало время, она приняла свою участь. Это было ее добровольным решением.
— Решением погибнуть? — закричала я. — Изида должна была ей помочь! И ты должен был ей помочь! Ненавижу тебя!
Когда последние слова выплеснулись из меня, внутри что-то надломилось. Я заплакала. Я вдруг поняла, что уже давно хотела бросить эти слова отцу в лицо. Я винила его в маминой гибели и в том, что он меня бросил. Но теперь, когда я это высказала, гнев куда-то исчез, сменившись ощущением вины.
— Прости меня, — пробормотала я. — Я не хотела…
— Не надо извиняться, моя храбрая девочка. Ты имела все основания ненавидеть меня за случившееся. Нельзя было столько лет носить гнев внутри. Очень хорошо, что ты его выплеснула. А то, что тебе предстоит сделать… ты должна поверить, что у тебя есть веские основания так поступить, и вовсе не из-за ненависти ко мне.
— Я ничего не понимаю.
Он смахнул мне слезы со щеки; прикосновение отцовской руки напоминало лучик света, скользнувший по лицу.
— Твоя мама была первой, кто через много веков сумел вступить в общение с Изидой. Это было опасно
— Изида могла бы передать маме свою силу. И Баст предлагала ей помощь.
— Сейди, ты должна понять: мама знала свои возможности и их пределы. Если бы она попыталась стать хозяйкой богини и в полной мере воспользоваться божественной силой, произошло бы ее одержание или нечто худшее. Мама освободила Баст и своей силой залатала брешь. Пожертвовав собой, она выиграла для вас с Картером несколько лет спокойной жизни. Вам обоим нужно было подрасти.
— При чем тут мы?
— При том, что ты и Картер — сильнейшие потомки рода Кейнов за последние три тысячи лет. Мама изучала генеалогию фараонов и убедилась, что это не просто слова. Вам с Картером дан наилучший шанс, чтобы восстановить древние знания и уничтожить пропасть между магами и богами. Иными словами — исцелить давнюю незаживающую рану. Ваша мама начала этот процесс. Я освободил богов из Розеттского камня. Но возрождение Маата — ваша с Картером обязанность.
— И ты нам поможешь, когда мы тебя освободим из этого саркофага?
— Сейди, — печально вздохнул отец. — Когда сама станешь матерью, возможно, ты поймешь меня. У всех нас есть цели, желания и мечты. Но бывает так, что они должны отойти на задний план ради осуществления целей твоих детей. Думаешь, нам с мамой хотелось покидать этот мир? Молодые ученые, блистательная карьера, многообещающие перспективы. Но есть собственные амбиции, а есть — понимание своей роли в мироздании. Нашей задачей было подготовить почву для вас. Однако дальнейшие действия — уже ваши. Эта пирамида воздвигнута, чтобы питать хаос. Она забирает силы других богов и делает Сета могущественнее.
— Знаю. Но если я взломаю саркофаг…
— Да, быть может, это спасет меня, — согласился отец. — Но та сила, что во мне — сила Осириса, — будет сразу же поглощена пирамидой. Твои действия только ускорят разрушение и придадут Сету еще больше могущества. Пирамида должна быть разрушена. Вся, до кусочка. И ты знаешь, как это надо сделать.
Я хотела возразить и сказать, что ничего не знаю, но перо истины заставляло меня быть честной. Я знала. Свои действия я читала в мыслях Изиды. Я знала о грядущих событиях с той ночи, когда Анубис спросил меня, согласна ли я ради спасения мира пожертвовать своим отцом.
— Я не хочу это делать, — все-таки продолжала я упрямиться. — Неужели ты обязательно должен оставаться внутри этого мерзкого саркофага?
— Осирис должен снова занять свой трон, — сказал отец. — Через смерть обретается жизнь. Другого способа нет. Пусть Маат руководит твоими действиями. Я люблю тебя, Сейди.
Изображение рассыпалось.
Меня кто-то настойчиво окликал.
Я оглянулась и увидела Зию. Она слабо цеплялась за жезл и пыталась сесть.
— Сейди, чем ты занята?