Красная пиявка
Шрифт:
Шерлок посмотрел на него с недоумением:
— О чем вы?
— Я о том, что из-за тебя погиб человек. Я сталкивался со случаями, когда после такого людей затягивало в болото скорби — груз вины был для них слишком тяжел.
Шерлок на минуту задумался. Да, человек погиб, и ответственность за это лежала на нем.
— Нельзя сказать, что я набожен, — признался Шерлок, немного подумав. — Я не верю в Божью заповедь «Не убий», но я верю в то, что общество станет лучше, если законы все-таки будут работать и никто не сможет безнаказанно убивать направо и налево. Об этом написано в «Республике» Платона — книге, которую мне подарил брат. Но стюард пытался убить меня, и если бы я не убил его, он бы не остановился. Я не
Кроу кивнул:
— Это справедливо.
— Я правильно ответил?
— Правильного ответа не существует, сынок. По крайней мере, я его не знаю. Это дилемма: общество существует, потому что люди соблюдают законы и не убивают друг друга направо и налево, но если кто-то решил преступить закон, почему с ним нужно поступать законно? Позволить таким, как он, творить бесчинства или сразиться с ними их же оружием? Если оставаться в стороне, то власть над обществом захватят негодяи, так как они всегда готовы драться без правил и жалости. А если выбрать второй путь, как не стать таким же мерзавцем, как они? — Он покачал головой. — В конце концов, единственное, что я могу сказать тебе, — если когда-нибудь ты поймешь, что человеческая жизнь ничего для тебя не значит, знай, ты зашел слишком далеко. Пока же чужая смерть беспокоит тебя, пока ты понимаешь, что убийство — это крайняя мера, а не самое легкое решение проблем, ты, наверное, на правильном пути.
— Думаете, Майкрофт догадывался, что нечто подобное обязательно случится? — спросил Шерлок. — Думаете, поэтому он дал мне эту книгу?
— Нет, — ответил Кроу, — но твой брат мудрый человек. Думаю, он понимал, что придет время, и ты начнешь задавать себе эти вопросы. Он хотел, чтобы ты знал, где найти ответы на них.
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Шерлок немного вздремнул, хотя до вечера было еще далеко. Спал он очень беспокойно, и ему снился Мэтти: связанный, беспомощный, он сидел в темноте и плакал, вспоминая своих друзей. Когда Шерлок проснулся, его щеки тоже были мокрыми от слез, и он не сразу смог понять, где находится и как сюда попал.
Все тело ломило, легкие горели огнем, а на шее выступили синяки от пальцев Гривенса. Он думал, что будет в ужасе от того, что ему пришлось совершить, но никаких особых чувств сейчас не испытывал. Разве что сожаление. Жаль, конечно, что из-за него погиб человек, но так уж получилось.
Чтобы отвлечься от мыслей о Мэтти, Шерлок начал размышлять о Гривенсе и первым делом вспомнил его светящуюся голубую татуировку, которая и выдала убийцу, когда он следил за Шерлоком. Даже если бы юный Холмс заинтересовался татуировками раньше, то все равно считал бы их обычным украшением и не более. Но на самом деле они могли иметь особое значение, служить опознавательными знаками. Вот сейчас, например, именно татуировка позволила Шерлоку узнать человека, работавшего на беглых американцев. А еще, если верить стюарду, у каждого мастера, делающего татуировки, есть свой особенный стиль, совсем как у великих живописцев, вроде Рубенса[21] или Вермеера.[22] Или, подумал Шерлок, вспомнив картины в Холмс-мэноре, как у Верне.[23] Ему пришла в голову идея создать энциклопедию татуировок с указанием мест, где эти татуировки были наколоты, и имен мастеров. Возможно ли такое сделать?
Вскоре Шерлок решил, что ему уже хватит валяться в постели. Он встал и вышел из каюты.
Палубу «Скотии» заливал солнечный свет. Горизонт был совершенно чист. Создавалось впечатление, будто корабль находится в самом центре перевернутой чаши из голубого фарфора. Казалось, судно вовсе никуда не движется и даже морские птицы просто зависли в воздухе.
Вскоре Шерлок услышал музыку. Руфус Стоун? Наверняка он — вряд ли на судне могли оказаться два скрипача, да и Шерлок уже начал узнавать его особую манеру игры: по росчеркам, которые музыкант ставил в конце некоторых фраз, и по тому, как пальцы его левой руки сражались с запутанными арпеджио.
Шерлок отправился на поиски и нашел музыканта на его обычном месте на носу судна. На этот раз зрителей вокруг не было. Наверное, игра на скрипке им уже надоела.
— А я-то думал, что ты решил бросить наши занятия, — заметил Стоун, не прерывая игры.
— У меня был… тяжелый день, — ответил Шерлок. — Но я пришел.
— Тогда начнем. — Руфус остановился и опустил скрипку. — Хочешь что-нибудь спросить, прежде чем мы проверим, что ты запомнил после утреннего урока?
Шерлок задумался на мгновение.
— А какое ваше любимое музыкальное произведение? — поинтересовался он. — Концерт Бруха, который вы утром играли?
Руфус ответил не сразу.
— Нет, — сказал он. — Я питаю слабость к Генрику Венявскому.[24] Он написал несколько концертов для скрипки, из которых мне особенно нравится концерт ре минор. А еще я люблю скандальную скрипичную сонату соль минор Джузеппе Тартини.[25] Вот это настоящее испытание для скрипача.
— Скандальную? — переспросил Шерлок.
— Ее прозвали «Дьявольская трель». Тартини рассказывал, что однажды ему во сне явился сам дьявол, играющий на скрипке. Проснувшись, он попытался записать мелодию, которую исполнял Сатана, и записал ту часть, которую смог вспомнить. Она настолько сложная, что некоторые критики полагают, будто Тартини продал дьяволу свою душу в обмен на умение ее сыграть.
— Какая чушь!
— Конечно чушь. Но история-то получилась интересная, да и зрителей легче привлечь, если они будут думать, что в музыке, которую ты исполняешь, есть что-то загадочное и необычное. — Он протянул скрипку Шерлоку: — Давай посмотрим, что ты смог запомнить.
Весь остаток дня Шерлок держал скрипку под неусыпным руководством Руфуса Стоуна и пытался всяческими способами извлекать из инструмента нужные ноты. Пока что это было все, чего Руфус хотел от него добиться. Шерлок водил смычком, делая долгие и плавные движения (Руфус называл этот прием деташе), лишь удерживая инструмент левой рукой и не нажимая на струны. А потом ему пришлось в течение долгих часов нажимать сначала на одну, а потом на все остальные струны, добиваясь ровного звучания каждой ноты.
Так прошел остаток путешествия. После завтрака Шерлок шел к Руфусу Стоуну и часа два занимался на палубе, а затем они спускались в салон обедать. После очередного двухчасового урока Шерлок возвращался в каюту, чтобы почитать «Республику» Платона. Потом он снова два часа тренировался с Руфусом и шел на ужин. После ужина Шерлок еще некоторое время занимался в библиотеке с Амиусом Кроу, но большую часть дня Кроу проводил с Вирджинией и не мог уделять Шерлоку особого внимания. К тому же им не хватало не только времени, но и примеров, которые можно было бы использовать для обучения. Шерлок успел заметить, что Амиус Кроу всегда вначале находил что-то интересное, на чем потом строил свой урок — это был его излюбленный метод. Но трудно найти что-то новое посреди океана.
С Вирджинией Шерлок почти не встречался. Она все время сидела в каюте, не желая ни с кем разговаривать. Пару раз Шерлоку удалось ее увидеть, и ее лицо показалось ему таким бледным и изможденным, что он испугался, как бы она не умерла в пути, но Амиус Кроу заверил, что его дочь скоро поправится. Ей было просто слишком тяжело вспоминать свое первое путешествие из Нью-Йорка в Ливерпуль, во время которого умерла ее мама.
— У нее нервное расстройство, — пояснил Кроу однажды вечером, когда они сидели в библиотеке, — которое усугубляется монотонностью путешествия и тем, что она страшно скучает по Сандии. Джинни не любит сидеть взаперти, ты же сам это знаешь. Она ненавидит замкнутое пространство. Как только мы сойдем на берег, ей сразу же станет лучше.