Красная роза
Шрифт:
– Грейс, что у вас происходит? Неужели, вы никак не ладите?
– неожиданно подала признак жизни Ким, нарушая нашу испорченную атмосферу с опьяняющим и наркотическим чувством.
По недоброму взгляду Грейс, обрушившийся на мою подругу, я поняла, что сейчас ее лучше не трогать. Ким съежилась и виновато опустила глаза. По лицу девушки прошлась серая маска, сменяющаяся на безвыходность и злость. Отношения брата сестра не царили идиллией, и цветы не цвели таким уж благоуханием, явно есть секреты, в которых нас не просветит девушка.
– Ничего интересного. Маленькие
– Выговорилась на последнем предложение достаточно громко сестра Аарена, привлекая внимание людей. Покрутила плечами, так как всеобщее обозрение не очень приятно для восприятия.
– Я беспокоюсь о нем каждый раз, а он плюет на мои чувства, продолжая в том же духе. В последнее время это уже накаляется.
И ничего больше. Ни у кого не было потребность сказать что-нибудь еще.
Грейс измождено выдохнула и, не поднимая глаз, взяла в руки салфетку. Она начала ее потихоньку потрошить на мелкие кусочки.
Несколько минут сидели не подвижно. Потом я оперлась подбородком об ладонь и заметила, насколько сильно настроение девушки превратилось в настоящий порох. Глаза стали уже не такими веселыми, улыбка сползла окончательно с ее губ. Даже какой-то двусторонний ветер дунул на наш столик, вынуждая съежиться от холода.
Между нами сквозил невидимый дым серости и грязи. Никто не желал поддержать атмосферу, которая быстрыми темпами закрыла за собой дверь. Со стороны были слышны разговоры, смех и озорство, но мы сидели бесшумно. Каждый был в своих мыслях.
Аккуратно, будто опасаясь чего-то устрашающего, посмотрела вглубь кафе. И утонула вновь в том взгляде, в котором тонула пять дней назад. Гранитные софиты смотрели на меня, они блестели, манили, дразнили и даже пугали. Эрик расслабленно сидел, положив руки на стол, его не волновало все остальное, что происходило вокруг. На одно мгновение мне показалось то же самое. Так вот легко, без трудностей, препятствий, всяких барьеров смотреть друг на друга, забывать про других, когда пульс подымается, давление растет от летающего желания… Это желание всегда рядом со мной.
Не могу точно сказать, но к этому человеку возникают не самые приятные для меня чувства. Я постепенно теряю ту злость, агрессию, зверство, которое хотела да желала вылить на него. Убеждаю себя в том, что парень вовсе не тот, кем себя считает, что есть за его настоящим запретное и ограниченное место в шкафу, о котором хотелось бы когда-либо узнать… Но в то же время не хочется. В то же время хочу себя проклинать. В то же время ненавижу его, терпеть не могу.
– Я сейчас приду.
– Сообщила девочкам, пускай они даже не услышали, подрываясь с места. Надо прийти в себя. Надо быть той, об которую не будут вытирать ноги. О которой не будут шептаться за спиной. О которой забудут навсегда.
Навсегда.
Ноги несли меня в туалет, пока воздуха в легких не оставалось. Во мне разрастался такой пожар, такая сжигающая все живое стихийная опасность. Эти чертовы воспоминания медленно убивали меня…
Вбежала
Смотрела в одну точку, не мигая. Смотрела и дышала. Как же я запуталась в этом беспорядке своей судьбы. Все вертится на одной нитке, все происходит по одному и тому же сценарию. Каждое мое действие не противодействие другому, а синоним. Все между собой взаимосвязано, а я хожу по кругу, ища в лабиринте выходы. Что же я должна сделать?
Отключила воду, взяла несколько бумаги и вытерла насухо лицо. В зеркале на меня уже смотрела не та Ханна, которую я знала. Сейчас передо мной девушка, закомплексованная в своих чувствах, желаниях и решениях. Противно осознавать такую мелкую глупость. А все началось из-за того человека, который растоптал мою уверенность в себе…
Со стороны скрипнула дверь. Через зеркало заметила входящего парня. Пальцы еще больнее впились в раковину. Нет. Только не это… Снова он.
– Привет, Ханна…
Задрожала всем телом, услышав его басистый голос. Он стоял в двух метрах от меня, смотрел на меня. Обстановка накалилась, стоило ему войти сюда. Кровь бурлила в сосудах, на глаза наворачивались слезы, но кое-как их сдерживала, а сердце…будто вовсе не бьется. Смотрела только на раковину. Не хочу сейчас видеть этого человека, ворвавшийся в жизнь с моим прошлым.
– Ханна, я хотел поговорить…
Поговорить? А нам есть о чем разговаривать? Мне уже давно стало ясно, что выяснять или разговаривать нам не о чем. Вокруг нас вертится одна и та же проблема, от которой в первую очередь хочется навсегда избавиться.
– Скажи честно, что ты ждешь от меня?
– выпалила прежде, чем задумалась над своим вопросом. Я задавалась этим вопросом на протяжении месяца.
– Ты о чем?
– подняла голову и посмотрела на него через зеркало. Эрик нахмурился, от чего на лбу появились две полоски морщин, а губы искривились.
– Зачем тебе все заморочки? Зачем тебе нужна я?
– Ногти впились в край раковины и вместе с ними моя решимость. Пора выяснить до конца нашу недосказанность.
– Мне надоело вся наша вражда. Надоело видеть тебя постоянно, где бы ты ни был, и испытывать смешанные чувства. Я запуталась в этом балагане, который ты устроил. Все к чему я стремилась, готовила с самого лета цели и задачи, рухнули в один момент, стоило нашим кораблям врезаться друг в друга. Я устала быть мишенью для мажора, который ищет в своих поступках достоинство и уважение к себе. Ты слишком эгоистичен, назойлив и…просто бесишь меня! И сколько раз мы сталкивались, оскорбляли друг друга, ничего хорошего не выходило в ситуациях. Я не знала, почему, а теперь в голове вертятся одни и те же вопросы. Зачем я нужна Эрику Россу? Неужели, я одна из тех кукла, которой хочется наиграться вдоволь? Что вообще хочет от меня папенькин сынок, разбрасывающий деньги налево и направо…