Красная волчица
Шрифт:
Он многозначительно кивнул, чтобы придать вес своим словам. Анника лихорадочно пыталась найти какую-нибудь ниточку, какую-нибудь зацепку, чтобы открыть ему глаза.
— Это не совсем правда, — сказала она. — Ты пытался утвердиться в жизни и как Ханс Блумберг. Все эти статьи об областном совете, которые регулярно публиковались на двадцать второй странице, разве это не способ самоутверждения?
В глазах архивариуса вспыхнул гнев.
— Это был всего лишь фасад, которым я был вынужден прикрываться до
Он снова улыбнулся:
— Бенни стал интересоваться, как я попал в архив. Но я не полный простак, и в конце концов победил я.
Анника с трудом терпела сосущее чувство тошноты.
— Но за что ты убил мальчика?
Ханс Блумберг печально покачал головой:
— Очень неприятно, что его пришлось убрать, но на войне гибнут и гражданские лица.
— Ты убил его, потому что он мог тебя узнать? Ты был знаком с его семьей?
Ханс Блумберг не ответил, продолжая спокойно улыбаться.
— За что ты убил Курта Сандстрема? — спросила Анника, чувствуя сосущий страх под ложечкой и жаркое давление в мочевом пузыре.
— Он стал дутым авторитетом, предателем.
— Откуда ты его знаешь?
— Мы жили в Нюланде. Этот здоровый парень был нашим соседом. Мы вместе уехали в Упсалу и одновременно вступили в движение. Но Курт оказался слаб в вере и переметнулся на сторону капиталистов и вымогателей, вступил в крестьянское движение. Я дал ему шанс одуматься, но он сам выбрал свою судьбу.
Анника вцепилась в край стола.
— А Маргит Аксельссон?
Ханс Блумберг вздохнул и провел ладонью по лысине.
— Малышка Маргит, — сказал он, — как она хотела улучшить этот мир. Она всегда желала всем добра, но ее грех — громогласность и упрямство.
— И за это ты ее задушил?
— Она дезертировала.
Анника заерзала на стуле. Мочевой пузырь был готов лопнуть.
— Ты не можешь рассказать, — спросила она, — зачем вы взорвали самолет?
— Это был тест для Собаки, — ответил Ханс Блумберг. — Проверка верности.
— И она сделала то, что ей велели?
Блумберг погрузился в воспоминания.
— Она очень злилась на Волчицу за то, что та изменила движению, и была готова сделать все что угодно. Она была страшно разочарована в Волчице, а ты же сама знаешь, какими становятся в таких случаях девушки. Нашу звезду Карину всегда интересовало только одно: иметь то, чего нет у других.
— Но зачем в таком случае было давать объявление о помолвке?
Архивариус громко рассмеялся.
— Ты действительно повелась на это, — сказал он. — Это объявление я сфабриковал сам, чтобы ты попалась на крючок. И ты проглотила наживку, не так ли?
Он успокоился и многозначительно кивнул. Анника встала.
— Мне нужно в туалет, — сказала она.
Блумберг вскочил на ноги с неожиданной
— Ни в коем случае.
— Тогда мне придется помочиться под себя.
Мужчина попятился и снова уселся на кровать:
— Иди, только без фокусов. Дверь оставь открытой.
Она подчинилась, побежала в туалет, спустила брюки, нижнее белье и трусы, села на унитаз. Струя била как водопад.
Анника посмотрела на себя в зеркало и прочла в своих глазах, что она должна делать.
Она умрет, если они останутся в номере. Ей надо каким-то образом выйти отсюда, даже если для этого придется увести за собой Блумберга.
— Кто такой Тигр? — спросила Анника, пряча за своей заинтересованностью созревшее решение.
В глазах архивариуса вспыхнул мрачный огонь, и он опустил взгляд на колени.
— Кеннет Ууситало, — ответил он. — Начальник отдела металлургического завода. Настоящий мошенник, продувная бестия. Активно работает в объединении предпринимателей, навязывает кабальные договоры странам третьего мира. К сожалению, он давно находится в отъезде.
Он судорожно облизнул губы.
Анника подошла к столу, оперлась ладонями об его край.
— Но, собственно говоря, и ты не лучше его. Тебе нужны только деньги Ёрана.
Блумберг соскочил с кровати с быстротой молнии, подбежал к Аннике и приставил пистолет к ее лбу.
— Все язвишь, — сказал он и снял пистолет с предохранителя, и Анника почувствовала, как страх сжимает мочевой пузырь, выдавливая из него оставшиеся капли.
— Удачи тебе с налоговой инспекцией, — прохрипела Анника пересохшими губами.
Он несколько секунд смотрел на нее, потом отвел оружие и направил ствол в потолок.
— И что же ты высмотрела?
— Я не вполне уверена, — сказала она, — но я видела, как Ёран Нильссон запихнул матросский мешок в трансформаторную будку, стоящую прямо у железнодорожных путей. Такое могло быть?
Она громко сглотнула. Архивариус изумленно вскинул брови.
— Ой-ой, — сказал он, — это действительно похоже на правду.
— Можно мне сесть?
Он отошел, держа Аннику на прицеле. У нее подломились колени, и она буквально рухнула на стул.
— Где точно находится эта будка?
Несколько секунд Анника молчала, отчаянно хватая ртом воздух.
— Она стоит недалеко от виадука, — сказала она. — Около нее растут молодые елки.
— Как ты ее обнаружила?
— Я шла за Кариной, спряталась за будкой и видела, как Ёран положил в нее мешок.
Архивариус подошел к ней, взял за голову и, дыша ей в лицо, пристально посмотрел в глаза.
— Кажется, все так, — сказал он. — Думаю, что ты говоришь правду. Одевайся.
Ханс Блумберг попятился к двери.