Красная жара
Шрифт:
После чего вновь возник в городе Чикаго, что в Соединённых Штатах Америки. Там он был арестован полицией за какое-то нарушение уличного движения. Имя его оказалось в компьютере ФБР, откуда попало в компьютер Интерпола в Бельгии, который, в свою очередь, оповестил как американцев, так и русских, что задержан крупный международный преступник.
Сообщение об аресте Виктора Росты, проследовав через ряд инстанций московской милиции, в конце концов оказалось на столе у непосредственного начальника Ивана Данко. Это был майор Бондарев — и уже он-то и сообщил Данко, что самый разыскиваемый в Москве
— Вы отправитесь в Америку, — сказал Бондарев, — и привезёте его домой.
— Есть, товарищ майор, — флегматично ответил Данко.
— Вообще-то мне не следовало бы посылать вас. Вы, конечно, отличный офицер, Иван Иванович, но уж больно много значит для вас это дело. А это порой, мне кажется, несколько влияет на рассудок.
— Я буду исполнять приказания, товарищ майор.
— Конечно, — майор Бондарев предложил Данко толстую чёрную сигару. — Возьмите. Стоит иногда доставить себе удовольствие.
Данко взял сигару скорее из любезности, чем с охотою, но сигара понравилась ему. Чудесная настоящая Гавана — в Штатах таких не достанешь.
— Там вы останетесь только на одну ночь, — сообщил ему начальник. — Прилетаете, проведёте ночь, заберёте арестованного и возвращаетесь. Вам ясно?
— Абсолютно, товарищ майор.
— Отлично, — майор выпустил облако голубого дыма. — Я ведь знаю, что это значит для тебя, Ваня.
«Нет, не знаешь», — подумал Данко. Никто не знает, что чувствует опер, когда убивают его напарника. Данко провёл целые ночи, долгие холодные ночи, восстанавливая ту сцену в своём воображении. Он снова прослеживал каждое своё движение, анализируя, критикуя, размышляя, не совершил ли где ошибки. Он не мог забыть того дня.
Как только он увидал огорчённое, бледное и испуганное лицо молоденького милиционера, Данко понял, что Юра ранен. Он выскочил во двор, как сквозь туман различая, что снег возле тела его друга стал уже совсем красным рядом с раной, постепенно розовея по краям. Люди, посетители «Дружбы» и милиционеры, сгрудились вокруг Юриного тела. Данко растолкал их и опустился на колени возле лежащего друга. Даже неспециалисту было ясно, что Юрий уже при смерти. Лицо его побелело, дыхание стало тяжёлым и прерывистым, губы посинели и дрожали.
Данко обхватил Юрия руками.
— Держись, дружок, — хрипло произнёс он, — сейчас «скорая» придёт. Завтра мы ещё посмеёмся. Пожалуйста, держись.
Глаза Юрия словно ничего уже не видели, но он узнал голос и улыбнулся:
— Слишком поздно, Вань. Я проиграл.
Данко почувствовал, как тело его друга тяжелеет.
— Он ведь был мой. Мой! Но я проиграл, — если б у Юрия было побольше сил, он бы в отчаянии трахнул по земле кулаком. Но даже для того, чтобы произнести последние слова, ему понадобилось напрягаться. — Продолжай без меня. Обещай, обещай, что возьмёшь его.
— Обещаю, — торжественно сказал Данко. Юрий довольно улыбнулся:
— Вот и хорошо.
Бондарев что-то говорил, и Данко потребовалось несколько секунд, чтобы сосредоточиться на его словах:
— ..конечно, вы не должны давать американцам ни малейшего намёка на то, за что мы разыскиваем этого человека. Мы с ними можем сейчас более-менее дружить, но не стоит выносить сор из избы — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.
— Конечно, товарищ майор, — Данко выглянул в окно. В Москве уже лето. А Юра умер зимой. Но кажется, будто ещё вчера снег был по колено.
Бондарев продолжал что-то говорить. Данко снова заставил себя вернуться к действительности.
— Ровошенко, лейтенант Ровошенко принесёт вам билет, визы и все остальное, что потребуется. Сегодня вечером, — он протянул руку:
— Удачи, товарищ капитан.
Данко пожал руку своего начальника:
— Спасибо, товарищ майор.
Данко, будучи аккуратным, методичным человеком, упаковал одежду, заботливо складывая её, прежде чем поместить в потрёпанный чемодан, лежащий на кровати. Он уложил два гражданских костюма — один голубой, другой безвкусного зеленоватого цвета, не забывая при этом расправлять складки на брюках. Опустился вечер и, словно напоминая ему об этом, ровно в шесть запикали его наручные часы. Он нажал на рычажок, отключая сигнал. Затем пошёл в свою небогато обставленную гостиную, приподнял крышку птичьей клетки и покормил сидящего там яркого попугайчика.
Тут раздался звонок в дверь. Он открыл. Это была лейтенант Катя Ровошенко, светловолосая, сурового вида дама лет сорока с лишним, столь же преданная своему служению в рядах московской милиции, как и сам Данко.
— Товарищ капитан, — сказала она. — Я принесла ваши документы.
Он посторонился, пропуская её на кухню, и вынул бутылку водки из морозилки обшарпанного холодильника. Она открыла свой портфель, надела очки в роговой оправе и начала читать холодным отрывистым голосом.
— Ваш паспорт, — сказала она, протягивая ему красную книжицу, — и ваше удостоверение, и ваше международное разрешение на перевоз преступника через границы иностранных государств.
Данко взял три темно-жёлтых конверта и подержал на ладони, точно взвешивая.
— В Международном аэропорту О'Хейр вас встретит представитель чикагской полиции.
— Как его зовут?
Ровошенко полистала свои записи:
— Тут не указано.
Данко кивнул. Он найдёт этого человека, когда прибудет.
Ровошенко вынула из портфеля ещё один конверт Он был потолще других.
— Тысяча долларов наличными. За каждый цент вы должны отчитаться. Если по каким-либо причинам этого будет недостаточно или если у вас возникнут какие-либо затруднения, вам следует связаться с Советским посольством в Вашингтоне. Там вам следует обратиться к вице-консулу Григорию Муссорскому, помощнику Дмитрия Степановича.
Данко запомнил имена.
— Что-нибудь ещё?
Последний конверт лёг на стол.
— Билет на самолёт для Виктора Росты. В одну сторону, — она взяла водку и выпила её одним глотком. Снова налила и, наконец, позволила себе одну из редких для неё улыбок.
— Чикаго, — сказала она, — город американских гангстеров.
— Меня не интересуют американские гангстеры, — сказал Данко, — меня интересует их советская разновидность.
— Если позволите мне заметить, товарищ капитан, — не следует воспринимать все так близко к сердцу.