Красно-белый
Шрифт:
— Я тоже поздно ложусь, потому…
Неожиданно запнулась девушка и, обернувшись, я понял почему. Нам дорогу преградили три человека мужского пола, роста чуть выше среднего, а один так вообще, судя по широким плечам, возможно, был спортсменом.
— Заблудились? — Хрипловатым голоском начал первый этап операции под кодовым названием «вечерний гоп-стоп» один из товарищей.
— А вы что, спасатели Малибу? — Спросил в ответ я. — Вас не звали, но вы примчались?
— Ладно, давай деньги и проваливай, — нетерпеливо перешёл к этапу номер два «спортсмен».
— Я по воскресеньям, шатающимся по набережной «фуфлыжникам», не подаю.
Жаргонное слово «фуфлыжник», то есть человек не способный выплатить карточный долг, я использовал намеренно, чтобы быстрее перейти к третьему этапу — кулакамаханию и ногозадиранию, ведь до отбоя объявленного Бесковым оставалось не так много времени.
— Ах, ты — сука! — Ринулся на меня первый товарищ, который был боле скромных габаритов.
— Аааа! — Вскрикнула Ольга, когда я резко сделал шаг навстречу и пробил шикарно правым прямым в подбородок.
Парень рухнул вниз и застонал. Затем я отскочил на два метра назад, и второго нападавшего встретил в боксёрской стойке, которую любил использовать Мохаммед Али, с опущенными кулаками на уровень живота. И от двух размашистых ударов ушёл за счёт прекрасной реакции, после чего левой рукой снизу пробил точно в печень. А вот когда попёр на меня третий из гопников, который «спортсмен», то тут мне уже пришлось туго. Во-первых, он сразу же достал меня вскользь по скуле. Во-вторых, молотил этот «спортсмен» со знанием дела. Удары в голову, чередовал с ударами в корпус. Но я тоже успел один раз его огорошить — резким боковым ударом зацепил подлеца по носу. И уже через десять секунд, когда у него красная струйка крови покатилась по губам на подбородок, он остановился и сказал:
— Ладно, в расчёте, гуляйте.
Я молча взял за руку Ольгу и повёл за собой, но потом вдруг остановился, развернулся и ответил «спортсмену»:
— Слушай парень, ты вроде не плохой боксер. Займись лучше спортом, иначе плохо кончишь.
— Чё ты сказал? — Огрызнулся первый напавший на меня мерзавец, который получил в челюсть.
— Есть такой закон бытия — что посеешь, то и пожнёшь. Грязные, ворованные деньги ещё никому не приносили счастья.
Глава 8
На назначенный Константином Бесковым отбой я опоздал, причём опоздал минут на сорок. Константин Иванович в компании второго тренера Фёдора Сергеевича Новикова перехватил меня на первом этаже спального корпуса.
— Ещё один попался, Фёдор Сергеевич, — удовлетворённо крякнул мэтр. — Иди сюда Никонов. Ответь сразу честно — пил?
— Алкоголь не употребляю, — пробурчал я, подойдя ближе.
— Врёт! — Заявил Новиков. — Я его на базе пьяным видел и не раз.
— Я хотел сказать, что больше не употребляю, мне теперь это не интересно. — Насупился я.
— А что у тебя на скуле? Дрался? — Присмотрелся внимательней Константин Иванович. — Ты вообще соображаешь, что творишь?! Мы здесь на Кубок СССР играем. А ты ввязываешься в пьяные драки.
— Извините, что не сказал про Кубок хулиганам, которые на девушку напали, — огрызнулся я.
— А давайте мы его в воспитательных целях от следующей игры с «Тереком» отстраним, — вдруг предложил Фёдор Новиков.
— Правильно, — согласился Константин Бесков. — Ступай спать.
«Ловко же ты мне, Фёдор Сергеевич, отомстил за свой казус на вчерашнем разборе игры», — подумал я, но ничего вслух не сказал, ведь с «Тереком», который сейчас выступал в первой лиге, «Спартак» мог легко разобраться и без меня, и без Ярцева и даже без плеймейкера Гаврилова.
На следующий день, 5-го марта, мои неприятности с тренерским штабом получили новое продолжение. После основного тренировочного занятия, меня отстранили и от товарищеской игры между первым и вторым составом «Спартака». Лично я просто горел желанием доказать, что все эти никчёмные хлопоты по контролю над сном взрослых дядек футболистов — есть лишь бессмысленная показуха, которая всем мешает жить. Всё равно, после одиннадцати кто хотел занимались своими делами, кто в карты играл, кто бегал на свидания, кто немного злоупотреблял. Мне даже представлялось, как вытянутся лица тренерского штаба, когда мой второй состав вновь расколошматит основу, ведь индивидуальная техника неуклонно возвращалась к моим ногам. Но Новиков и Бесков сыграли на опережение.
— Нарушители режима, — ткнул пальцем в меня Константин Иванович, — должны полностью осознать свою вину.
— А в официальных матчах, мне случайно забивать голы не запрещается до полного осознания своего проступка? — Хмыкнул я, и некоторые парни тихо захихикали.
— Ты сначала в состав пробейся, голеадор! — Шикнул Бесков. — Забил пару «дураков» и звезду поймал? Так что ли Никонов?
— Не пару, а целых пять «дураков». Три мяча в первой игре было, — устранил я небольшую неточность.
— Ты, Никонов, не забывайся, кто есть ты, а кто — Константин Иванович! — Кирнул второй тренер Новиков, после чего команды разошлись по футбольному полю, а я пошёл на беговую дорожку оттачивать всевозможные заковыристые финты.
На этот раз моя вторая команда пропустила первый гол после первой же атаки — Юра Гаврилов бросил в прорыв Георгия Ярцева, который выкати на пустые ворота Сергею Шавло. И хоть во второй состав вернули дирижёра атак Федю Черенкова, другого лидера, который повёл бы дублёров в решительный бой против основы, не нашлось. А без лидера, уже к десятой минуте счёт стал — 3 : 0. После чего я, окончательно перестав украдкой следить за тем, что творилось на футбольном поле, выставил на беговую дорожку три фишки вряд и стал между ними оттачивать «финт Мэтьюса». Уход в одну сторону, за счёт работы стопы правой ноги, и уход в другую строну за счёт работы одной левой стопы. Далее разворот и по всё новой, чтобы ноги сами во время реальной игры выполняли этот финт «на автомате».
— Никон, кхе, — вдруг услышал я богатый тембр голоса Николая Петровича Старостина. — Ты на Костю не обижайся. На обиженных у нас воду возят.
— Константин Иванович слишком заигрался в воспитателя детского сада. — Буркнул я, продолжая свои упражнения. — В футболистах надо воспитывать самостоятельность. А у нас получаются одни инфантильные мальчики, которым надо сопли вытирать, на горшок садить и кашкой кормить.
— Ну, ты тоже уступи, он — тренер, а ты — всего-навсего футболист.