В темноте и при свете тревожного дня, и в ночи, и в беспамятном снеКто-то видит меня, кто-то знает меня, кто-то помнит всегда обо мне.Это родина крепко меня обняла – горяча, ненасытна, нежна,Так тонка её шея и кожа бела под одеждой из
мягкого льна.Этой ночью она усыпила меня, прикоснувшись рукой до лица.Я купался в реке, я увидел коня, он тащил за собой мертвеца.И была его жаркая грива красна, как душистый осенний сумах,И багряным закатом сияла спина, и рубины искрились в глазах.Красный конь искупается в красной реке, отмывая болотную гниль,Наблюдая испуганно, как вдалеке поднимается красная пыль.Из земли выбивая копытом свинец вместо сладко звенящих монет,Он мечтает о том, что однажды мертвец снова сядет ему на хребет.Знает он, что однажды от крепкого сна, вдруг услышав беспомощный крик,Встанут древние люди, похожие на великанов из сказочных книг.Тяжелы их шаги, голоса их – как гром, со звездою у каждого шлем.Всё, что было на свете, окажется сном, всё, что было ничем, – станет всем.Всё однажды случится. Всё это не зря, и когда-нибудь конь подо мнойОстановится там, где в конце ноября будет пахнуть весенней грозой.Так и будет, и утром последнего дня мы поскачем на красном коне.Ненасытная Родина любит меня и не сможет забыть обо мне.
Октябрь 2012 г.
Метаморфозы
Пустой трамвайчик завершил девятый круг,Пустой трамвайчик познаёт свой личный ад.Сегодня ночью разноцветный ПетербургВдруг превратится в чёрно-белый Ленинград.И побегут по рельсам чёрные котыЛиловых бабочек на улице ловить.И мы научимся не падать с высоты,И мы научимся как следует любить.И я увижу на твоём лице испуг,И ты рассердишься – но я не виноват,Что исчезает твой осенний ПетербургИ превращается в блокадный Ленинград.
Когда мы заново научимся ходить,Когда мы заново научимся дышать,Трамвай не сможет нас на рельсах задавить,А мы не сможем от трамвая убежать.Когда послышится трамвайный перестук,Мы, словно бесы, совершим с тобой обряд,И этой ночью безнадёжный ПетербургВдруг превратится в бесконечный Ленинград.Холодный дождик нарисует на окнеСедого мальчика и красного коня.Мы с ними встретимся когда-нибудь во сне,А им приснится, будто встретили меня.И вот теперь мы начинаем первый круг.Произнеси весёлый тост и выпей яд!Сегодня ночью чёрно-белый ПетербургВдруг превратится в разноцветный Ленинград.
Сентябрь 2008 г.
Капитан и юнга
Спрашивал юнга: «Скажи, капитан, отчего мы не видим земли?Почему над водой не кричит альбатрос? На какой нынче курс мы легли?Почему старый кок не готовит еды? Почему наши пушки молчат?Почему нет приказов? Куда мы плывём и когда мы вернёмся назад?»Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что наш берег далёк.Старый кок приболел. Альбатросов здесь нет. Мы свернули на юго-восток.Неприятеля нет, вот и пушки молчат. Нам не нужно стрелять по врагам.Мы дойдём до Вест-Индии, сгрузим товар и вернёмся к своим берегам».
Отправление
Отправление. Синий вагон. Белоснежная скатерть.Я один в этом поезде. Всё это было со мной.Проводница. Она недоверчиво смотрит на паспорт.Улыбается: это не вы, это кто-то другой.Подстаканник, дрожащая ложка, пятно на рубашке,Полотенце, кричащий ребёнок, гранёный стакан,Огоньки за окном, пограничник в зелёной фуражке,Вот тебе две монеты, не надо смотреть в чемодан.Раздави нас, безжалостный май, растопчи наши лица,Раздави, как умеешь – ты знаешь, как нас расколоть,Прорастай через наши тела, как густая пшеницаПрорывается после войны через мёртвую плоть.
«Капитан, здесь совсем не бывает ветров». – «Это штиль», – отвечал капитан.«Я не вижу на небе ни солнца, ни звёзд». – «Нынче выдался плотный туман».«У меня появляется чувство, что мы никогда не увидим земли.Капитан, мы уже никуда не плывём. Может быть, мы стоим на мели?»Отвечал капитан: «Мы не видим земли оттого, что уже на земле.Мы уже на земле, а над нами – вода. Мы – покойники на корабле.Оттого, что мы все утонули давно, оттого, что мы встретились с дном.Оттого, что уже десять тысяч ночей мы с тобой говорим об одном».
Март 2013 г.
В жадных поисках нового праздника, в поисках чуда,Исключений, всего, что запрятано в тёмных углах,Чтобы здесь и сейчас, чтобы сразу, везде, ниоткуда,Чтобы черти в аду утопились в своих же котлах.Мы упрямые, мы неземные, мы славы небеснойЗаслужили сполна, и теперь нас увозят на фронт.Торопись. Поскорее. На небе становится тесно.Ледяные созвездия рухнули за горизонт.Все закончится утром, исчезнет, покроется пылью,Я проснусь в совершенно другой чёрно-белой стране,О которой мы знали всегда, о которой забыли,