Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого

Солженицын Александр Исаевич

Вечером 30-го заседание ПСРСД. Выступает, как обычно, Троцкий: У нас расстроен офицерский аппарат, иначе мы смели бы Керенского в полчаса; теперь контрольная комиссия от солдат гарнизона будет наблюдать за действиями главнокомандующего подполковника Муравьёва и целесообразностью его приказаний, это начало демократической армии. (И тут же уезжает сам контролировать пулковский фронт.) Зиновьев: Отдан приказ доставить Керенского живым или мёртвым.

В Москве к концу дня ВРК, уже подкреплённый подвозом сил извне и мобилизацией московских, – нарушил перемирие прежде времени; бои на Тверском и Никитском бульварах, захват градоначальства, пулемётный обстрел Кремля с колокольни Страстного монастыря; сгорел высокий дом у Никитских ворот со взрывом аптеки. – В штабе МВО всё та же нерешительность руководства; юнкера управляются своим штабом из Александровского училища. – В ночь на 31-е ВРК потребовал от КОБ безусловной сдачи, не то начнётся артиллерийский обстрел г.д. – Служащие московского центрального

телеграфа постановили задерживать все телеграммы большевиков.

В Киеве вчера и сегодня бои. Большевики расстреляли в крепости взятых офицеров, заняли дворец; там их осаждают юнкера и казаки; Рада вступилась, чтобы арестованных большевицких вождей (группа Пятакова-Иткиной) отпустили. – В Виннице бои с участием сотен пулемётов, на стороне большевиков аэропланы; но к ночи большевицкое восстание подавлено. – Большевики захватили власть ещё: в Гомеле, Харькове, Курске, Воронеже, Саратове (со стрельбой); и много узловых ж-д станций. – Оренбургское войсковое правительство до восстановления ВП приняло полную государственную власть в своей области. – Краевой общемусульманский съезд в Ташкенте от имени всего мусульманского населения Туркестана заявил, что признаёт лишь власть ВП и будет её защищать. (В Ташкенте большевизированный гарнизон захватил власть ещё раньше октябрьского переворота в Петрограде; казачий полк энергично им сопротивлялся, и большевики стали уже разбегаться, как пришла т-ма Керенского: заключить мир. Казаки ушли в крепость; а большевики за ночь окружили её тяжёлой артиллерией и с утра стали громить; казаки вышли без лошадей, тогда их ловили и зверски убивали, офицерам выкалывали глаза.)

31 октября московский КОБ уже не требует роспуска ВРК и согласен на социалистическое правительство вместо свергнутого ВП, но укрепившийся ВРК требует безусловной сдачи КОБ, штаба МВО, разоружения юнкеров и угрожает артобстрелом г.д. – Однако с «социалистическим правительством» для юнкеров, плохо и снабжённых, устраняется самый смысл борьбы: ради чего? чем это лучше «власти Советов»? Время упущено, помощь не подходит, а всё население Москвы безучастно затаилось в домах, и юнкера и студенты воюют как бы «против народа»? – В московских боях первое употребление слов «белые» и «красные». Пули влетают в дома, обезлюдели улицы. Юнкера на грузовиках делают вылазки к воинским складам за патронами. Большевики взяли телефонную станцию, гостиницу «Националь»; из Хамовников начали артиллерийский обстрел Кремля. Из пушек – и по кадетскому корпусу, есть убитые подростки. И обстрел Алексеевского училища из 6-дюймовых.

«Дело народа»: Политические шуты Смольного недавно призывали солдат к братанию с немцами, а теперь Троцкий призывает их к мести в братоубийственной внутренней войне. Немедленное перемирие на петроградском фронте! – «Известия»: Маски долой! бешеная травля Советского правительства соглашателями, каждое их слово написано слюною бешеной собаки; читая их грязные листки, с ужасом видишь, до каких пределов человеческой низости… подголоски корниловца Керенского, вторая корниловщина; в случае их победы если б и не сразу восстановили старый режим, рабочий класс был бы перебит. Переговорами через Викжель хотели разоружить революцию хитростью и расчистить путь для свирепых репрессий, готовят удушение народа. – Луначарский: Авксентьевы и Гоцы науськали подростков-юнкеров на солдат и рабочих; несколько сот убитых, многое множество раненых; рыцари Комитета Спасения ретировались из Инженерного замка и оставили юнкеров умирать; разве матросы и солдаты, крайне раздражённые против юнкеров, не вправе были прийти в негодование?

В Гатчине – день агитации, без боёв. Матросы и переговорщики от Викжеля обращаются прямо к казакам: большевики драться не хотят, отчего вам не заключить с ними мира и не ехать на Дон? а Керенский пусть сам расхлёбывает кашу. Казачье настроение сильно сдвинулось в пользу большевиков. – Совещание у Керенского. Краснов: Предложение Викжеля – это спасение, а то бы нам с боями пробиваться на юг; надо вести переговоры о перемирии, а там, может быть, к нам подойдут войска. Станкевич: С большевиками сговориться можно, от власти они отрезвятся; а продолжать бороться с ними – будет распад фронта. Савинков: Нет, входить в коалицию с большевиками невозможно; стоит одному большевику войти в правительство, и он развалит все министерства; продолжать военные действия. – Керенский соглашается на переговоры, посылает Станкевича в Петроград в Комитет Спасения. А Савинков уезжает в Ставку. – Покидаемый военной поддержкой, Керенский в прострации. Тут же, где-то в Гатчине, сторонней тенью Чернов. – В Царском Селе красногвардейцы захватили крестный ход с четырьмя священниками, одного застрелили, других били и заперли; заведующего электростанцией ранили в висок; массовые обыски в частных квартирах; ворвались и к больному Плеханову, матросский обыск, револьвер к лицу.

Движение Нежинского и Зарайского полков из корпуса Шиллинга задерживается на многих станциях. – Казачий Совет при Ставке: Если образуется социалистическое правительство, то разрываем с Россией и отзываем свои войска с фронтов! – В Киеве после двух дней боёв убито больше 300 юнкеров, победители издеваются над трупами; наконец сегодня перемирие; Рада объявила, что

берёт всю власть на Украине в свои руки: штаб Киевского ВО покинул город (но дальше по пути арестован). Комиссар ЮЗФ, в августе так рьяно подавлявший корниловцев, теперь шлёт в Киев на подавление большевиков… отборный Корниловский полк. – В Виннице мятеж большевиков подавлен. – В Одессе большевики утвердили свою власть с помощью матросов. – Кровавый бой в Смоленске.

Из Мойки извлечены 11 трупов юнкеров, потопленных у телефонной станции в день переворота. Юнкеров, содержимых в Петропавловке, частично перевозят в кронштадтскую тюрьму, для верности. – Два миноносца поднялись от Николаевского моста вплотную к Смольному, для его защиты. – Весь день и опять в ночь усиленные переговоры о перемирии вокруг Викжеля; множество партийных оттенков по каждому вопросу: какие группы и по скольку человек должны войти в будущий предпарламент (а выборы в УС через 10 дней)? Какие партии согласны войти в новое социалистическое правительство (Чернов премьером?), но кого персонально не хотели бы видеть там? Наконец меньшевики уже согласны на большевиков, эсеры – только на отдельных большевиков. А как с перемирием? Каменев как будто обещает. – После полуночи соглашение, кажется, достигнуто; теперь надо слать примирительные делегации: в Смольный, в Гатчину и в Ставку (надо же готовиться и отражать Каледина, неизбежную волну контрреволюции). – Аппаратное сношение со Ставкой; оттуда Общеармейский комитет: Воинские комитеты не согласны на нейтралитет, мы твёрдо поддерживаем Комитет Спасения и шлём ему войска; фронт разъярён на тыл, на мятеж большевиков, из-за них в Виннице больше полутора тысяч убитых и раненых; если большевиков допустить в правительство, то только для быстрого перемирия и в меньшинстве. (Комитет ЮЗФ: только без большевиков!) – В петроградской г.д. не верят в поражение Керенского; Шрейдер: Нас предал Викжель! большевики спрятались за переговоры и выиграли время. Шингарёв: Да никакие соглашения с этими маньяками невозможны!

А штаб большевиков опасается: как бы к Краснову не подошли ударники, да и казаки грозились жестоко сопротивляться; да, переговоры нужны; Дыбенко ночью послан в Гатчину. – На вечернем заседании ПСРСД Зиновьев: Перемирие – это хитрость и губительная оттяжка; штаб революции вполне будет готов к перемирию тогда, когда враги будут обезврежены; в Гатчину пришли латышские стрелки, нет в России более преданных революционных полков.

Весь день 1 ноября Москва гудит от артиллерийской канонады и снарядных разрывов. Алексеевское училище сдалось после разрушений. Большевики с Воробьёвых гор и с Ходынки обстреливают из тяжёлых и трехдюймовых орудий (с широким разбросом по многим улицам) Кремль, Александровское училище, достаётся «Метрополю» и зданию г. д. (Осколком, влетевшим в комнату, ранен Брусилов.) В Александровском два дня не ели, у юнкеров тают силы и патроны. (Руководит обороной п-к Дорофеев.) Окопы и баррикады на Арбатской площади. Кучка военной молодёжи (сражаются и кадетики) уже ничего не может сделать против возрастающей массы солдат (по Москве разлились и уголовные из Бутырской тюрьмы); Викжель остановил эшелоны от Вязьмы и Калуги, шедшие на выручку Москвы. – Между тем Церковный Собор в Москве ни на день не прерывает занятий. Под гул орудий кончается долгий спор и берут верх сторонники восстановления патриаршества: увидеть нового Гермогена, иначе Россию не спасти. – От Собора идёт мирная процессия в ВРК: два крестьянина с белыми флагами, митрополит Платон и несколько иерархов: просить прекратить обстрел Кремля. Патрули задерживают их с площадной бранью и оскорблениями. В ВРК им обещают, что Кремль останется цел.

Дыбенко с толпой матросов в Гатчине, продолжает переговоры с казаками (не с самим Красновым), уже начатые вчера казачьей делегацией: об условиях перемирия. К казакам вот-вот подойдут подкрепления из Луги, и Дыбенко щедр на уступки: Керенский предаётся революционному суду, но и Ленин-Троцкий устраняются с постов до выяснения их невиновности в государственной измене; амнистия всем юнкерам и офицерам, арестованным в Петрограде; свободный и неспешный отъезд казаков на Дон; открытие всех ж-д. – Теперь казаки требуют от Краснова выдачи Керенского; Краснов отговаривает, что выдать Керенского как их гостя был бы для казаков позор; тем временем он не мешает Керенскому скрыться; Керенский бежит, переодевшись матросом и в шофёрских очках. – Нежинский полк добрался до Луги; лужский гарнизон не сопротивляется ему, сдаёт и замки от орудий. Прибыли и сюда матросы агитировать, но нежинцы намерены ехать в Гатчину. – Дыбенко рассылает «Всем, всем»: Задержать Керенского для предания народному суду. В Гатчину прибыли и Рошаль, и Троцкий. Подходят новые силы к большевикам, Финляндский полк, и условия перемирия лопнули.

В Ставке ген. Духонин, почти бездействовавший неделю, теперь издаёт приказ, что, по исчезновении Верховного Гк-щего, вступает в исполнение его должности. И приказывает остановить отправку войск на Петроград. – Корнилов письмом из Быхова советует Духонину: безотлагательно сосредоточить под Могилёвом запас оружия для раздачи офицерам-волонтёрам, которые несомненно будут собираться. Духонин: Это может вызвать эксцессы. – Комиссариат казачьих войск при Ставке отказывается признать правительство с участием большевиков, но не станет вести активной борьбы против него.