Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого
Шрифт:
– Мы обращаемся к населению лишь с моральными увещаниями, не прибегая к силе, при новом строе не может быть других мер воздействия. Население само должно понять необходимость порядка.
Этим крестьянам в шинелях и Шингарёву видно так разно с разных сторон. Почему до сих пор не прекращены купля, продажа и залог земли? Объяснить им, что возникнет паника в финансовом мире, – они не поймут. Вот – скоро остановим. Вот уже запретили продажу земли иностранцам. А лес?? – почему рубят лес?..
И за это всё перед ними отвечает министр земледелия… Они жаждут свои соседние леса получить себе на порубки, но леса надо оставить в руках государства,
Им – и уже не им (где это? а, в тот же день к вечеру, на съезде лесопромышленников): нам нужно 5 миллионов кубических саженей дров для одного железнодорожного сообщения и промышленности. Иначе всё у нас остановится. Поэтому неизбежна усиленная порубка лесов. И только лесной экспорт может дать нам средства для внешней торговли. Но, господа, надо же рубить не близко лежащие леса, у самых дорог и сплавов, – а мы уже там вырубили вперёд до 1925 года. Берите глубже! (А они отвечают: тогда ничего не успеем; и застрахуйте от крестьянских выступлений против рубки…)
От речи к речи, каждая неизбежна, нельзя отказать, от совещания к совещанию просто качает, шофёр куда-то привёз, трибуна, яркий свет, сотни слушателей, из-за юбилея 1-й Думы особенно много кадетских собраний. В Александровском лицее один раз, и второй раз:
– Великое и ответственное время. Разрешить вековечный земельный вопрос. По силам ли России одновременно и внутреннее строительство, и борьба с внешним врагом? Я верю в творчество русского народа. Тёмная русская деревня обладает глубоким государственным смыслом, и в трудные минуты он выводит. Русская революция – святая, ибо целью её была свобода… Конечно, всякая революция – сила разрушительная, и в своём поступательном движении иногда захватывает то, что нужно сохранить. Но не тоскуйте, не горюйте, скоро начнётся период созидания. А когда Учредительное Собрание изберёт достойных лиц – мы скажем: «Ныне отпущаеши»…
А сегодня повезли на Калашниковскую биржу: митинг о жестоком положении наших военнопленных в Германии. Вши, сыпной тиф. На наших пленных смотрят как на скот, изнуряют на тяжёлых работах. Запрягают в плуги, повозки. Пойманных беглецов сажают в карательные лагеря.
Шингарёв выступает и там – и голос его едва не в рыданьи, ведь говорят – едва ли не два миллиона наших там так.
– С чувством жгучего стыда слышим скорбную повесть о наших дорогих воинах. Виновато во всём наше старое правительство, которое оставило нас без снарядов… А потом пренебрегало судьбами отданных в плен. Мы сами накануне голода, а должны помочь им ржаными сухарями.
А в министерстве – финляндская делегация. Финны, снижая рубль, клоня закрыть русские школы, во всём прижимая русские права, однако требуют усилить их снабжение русским хлебом и разрешить финским уполномоченным самостоятельную закупку хлеба по России.
Шингарёв уже у самой стенки, отступать дальше некуда:
– Нет. Нет.
А тут – новая тревога: во многих местах без зазора режут племенной скот!! Дать почтотелеграмму всем губернским продовольственным комитетам: сохраните! сохраните от убоя государственное достояние, мы и так потеряли сколько скота при отступлении.
Подносят распоряжения. Ограничить число допускаемых к выработке сортов конфет. Прекратить выдачу сахара для чайного довольствия служащих государственных
Неутомим был Шингарёв всю жизнь – но уже и его сил нет. Да ведь и спать остаётся по четыре часа.
Чего бы сейчас хотелось – бросить министерство, постылый Петроград, да поехать по стране посмотреть своими глазами, как там всё делается.
И в Грачёвку заехать, к семье, вольным воздухом дохнуть.
119''
Обнажение русского фронта немцами.
Париж. «Эвенман» отказывается верить пессимистам, что Россия бьётся в судорогах анархии и готова погубить себя предательством союзников.
«Юманите»: От молодой русской революции можно ожидать каких угодно ошибок, но не такой безсмысленной, как измена союзникам.
«Виктуар»: Мы, французские республиканцы, высказывавшие 25 лет такую снисходительность к преступлениям царизма, должны быть снисходительней в течение нескольких месяцев к ошибкам молодой доблестной русской демократии.
«Тан»: Россия будет хранить верность союзникам… Оплата купонов русских займов не прекращалась.
Лондон. «Таймс»: Мы никогда не сомневались в готовности русского народа и армии быть лояльными по отношению к союзным демократиям.
«Обсервер»: Формулировка – «без аннексий и контрибуций» только может помочь политической игре Гогенцоллернов и Габсбургов.
Вождь германских аннексионистов граф Ревентлов заявил: «Военная мощь России ослаблена, страна на краю пропасти. Для чего Германии при таких условиях отказываться от своих целей войны на Востоке?»
Французские анархисты о войне… Было бы безумием требовать мира, оставив троны неопрокинутыми.
Солунь. Состоялся необычайно грандиозный митинг. 40 000 греков высказались за низложение династии и короля Константина – «Да здравствует Четверное Согласие, Венизелос и республика!»
Петроградские события наглядно показали, что боевой материал для нового государственного переворота – в полной готовности.
С одной стороны, ленинцы требуют прекратить убийства на фронте, а с другой – стреляют на улицах разрывными немецкими пулями в мирных граждан…
«КРАСНАЯ ГВАРДИЯ». Мысль о формировании из петроградских рабочих красной гвардии глубоко оскорбительна и для всего русского народа и для всей русской армии. Стрельба по безоружной толпе показала, кому и для чего нужна красная гвардия. 40 тыс. винтовок и сотни пулемётов – чтобы принудить свободных граждан столицы подчиниться деспотической воле подпольных агитаторов. Идея «красной гвардии» – это кровавый бред душевнобольных маньяков. На отточенных штыках не основать царство свободы.