Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем
Шрифт:
Елагин умер в 1987 году в Питтсбурге.
Поэт Новелла Матвеева (родилась в 1934-м или, по новым данным, в 1930-м, ушла в 2016-м) – дочь Николая Матвеева-Бодрого и Надежды Матвеевой-Орленевой, тоже поэта. В поздних интервью Новелла Николаевна говорила: «Я ведь Матвеева-Бодрая по паспорту». Родилась в пушкинском отечестве – Царском Селе, именовавшемся тогда Детским Селом. Позже говорила: «Это было с моей стороны нескромно».
О, Владивосток, под тобою сокрыт Мир корней с переборками тонкими. И женьшень впотьмах среди них стоит, И тебя подпирает ручонками… Не сменяй женьшень на пучок репья. Окупи его жертву – сторицею. На Святой Руси назовут тебя Пятым портом и Третьей столицею.Театральный режиссёр, педагог Донат Мечик, отец Сергея Довлатова [12] , вспоминал, как в 1955 году на его ленинградскую квартиру пришёл Бодрый и в разговоре несколько раз гордо повторил: «Нас много Матвеевых!» После чего вынул из портфеля рукопись и попросил почитать стихи дочери с необычным, очень литературным и очень матвеевским именем Новелла (брата её назвали Роальдом, сестру – Розалианой).
12
Дядя Довлатова, Михаил Мечик, учился вместе с Александром Фадеевым во Владивостокском коммерческом училище и публиковал стихи в журнале, который тот редактировал.
Первая публикация Новеллы Матвеевой датирована началом 1958 года – газета «Советская Чукотка», «Песня о Мандрикове». Михаил Мандриков зимой 1919/20 года устанавливал власть Советов на Чукотке, возглавлял первый Чукотский ревком, был расстрелян во время переворота. Для молодой поэтессы он не был вовсе посторонним человеком. Мандриков в революционные годы входил во Владивостокский совет рабочих и военных депутатов, который возглавлял упоминавшийся выше Суханов – знакомый Матвеева-старшего. Был вместе с Сухановым арестован белочехами, но сумел бежать. Мандрикова знал и Матвеев-Бодрый, работавший по его приглашению во Владивостоке в Союзе кооперативов. Вероятно, стихи Матвеевой о Мандрикове появились под влиянием отцовских рассказов.
Интересно, что в 1958 году судьбой Мандрикова заинтересовался Олег Куваев – будущий автор знаменитого романа «Территория» о поисках золота на Чукотке, а тогда молодой инженер-геофизик, выпускник Московского геологоразведочного института, только что приехавший работать в заполярный чукотский посёлок (ныне – самый северный город России) Певек. Куваев изучал литературу об освоении Севера в местной библиотеке и занёс в блокнот несколько строк о Мандрикове – не исключено, что как раз с подачи Матвеева-Бодрого, который в 1957 году выпустил в Магадане (Чукотка тогда входила в состав Магаданской области) книжку «Михаил Сергеевич Мандриков». Добавлю ещё, что Мандриков стал героем романов Юрия Рытхэу «Конец вечной мерзлоты» и Анатолия Вахова «Пурга в ночи».
Были и другие рассказы отца Матвеевой о Владивостоке, переплавившиеся в стихи:
…Он скажет мне, весело глянув. – А кто это? – Костя Суханов! О Косте он мог толковать без конца! Другой легендарный герой – для отца — Сибирцев, у знамени древка стоящий, – был попросту «Всевка»…В 1959 году «Комсомолка» напечатала подборку Матвеевой – на целую полосу. В 1961-м вышел первый сборник «Лирика». Поэт состоялся. Матвееву наряду с Михаилом Анчаровым называют в числе основоположников жанра авторской песни, которая с появлением Окуджавы, Высоцкого, Галича, Визбора стала феноменом поистине всесоюзным. Эти песни вместе со стихами Вознесенского, Евтушенко, Рождественского и Ахмадулиной кажутся чем-то вроде советской версии мирового рок-движения.
Новелла Матвеева с гордостью говорила, что это она придумала слова «забронзоветь» и «шестидесятники» (публицист Станислав Рассадин, согласно Матвеевой, позаимствовал последний термин именно у неё).
Случайно ли у Новеллы Николаевны так часты морские и дальневосточные мотивы? Песни «Какой большой ветер напал на наш остров…» (её пел Высоцкий) и «Я мечтала о морях и кораллах…», стихи «Маяк», «Охотское море волною гремит…», «Кораблям в холодном море ломит кости белый пар…», «Старинные корабли»…
А потом напал такой ветер, какого раньше не было. В поздних стихах Новеллы Николаевны, из лирика превратившейся в публициста, успел отразиться раскол российского общества, вызванный украинским Майданом и началом долгой войны в Донбассе.
Она приветствовала присоединение Крыма к России:
Вернулся Крым в Россию! Как будто б не к чужим?..Написала рискованные стихи о Сталине:
Затвердили: «Сталин… Сталин…» Хитрый сброд нечист и мелок: Он под Сталина подставил Много собственных проделок…Прошлась по демократической интеллигенции:
А впрочем, радиоэлита На стороне врага – открыто; Всё меньше игр двойного спорта. Скажите ж мне: с какой печали Их «оппозицией» прозвали? Не оппозиция, а КОНТРА!Эти стихи в 2014 году раскритиковал представитель либерального крыла российской интеллигенции писатель Дмитрий Быков, всегда исключительно высоко оценивавший дар Новеллы Матвеевой. Впрочем, критика была настолько мягкой, что её можно рассматривать как комплимент: «Матвеева имеет право на любое мнение, поскольку своему этическому кодексу… не изменяет ни в чём… Человек, который открыл нам эти ярчайшие и чистейшие краски, донёс до нас эти мелодии, – вправе рассчитывать на нашу восторженную благодарность, каковы бы ни были наши земные расхождения».
Из второго поколения владивостокских Матвеевых наиболее значительный литератор – Венедикт Март, из третьего – Иван Елагин и Новелла Матвеева [13] . Писали все Матвеевы, но, как правило, на хорошем любительском уровне, порой переходя грань графомании. Это общий, можно сказать, математический закон природы: на одного гения и сотню талантов приходятся тысячи средних, посредственных или даже никаких.
Философ Нон Эсма
13
О кузене Новелла Матвеева говорила: «Никогда его не видела, он в Америке жил… Слышала, что он передавал для меня свои книги с дарственными надписями, но ни одна из них до меня не дошла».
Пришло время вернуться к упомянутому выше Петру Матвееву и объяснить, почему из многочисленных сыновей Матвеева-Амурского именно он интересует меня более всего.
Дело в том, что центральный герой этого повествования – лётчик. Не столь знаменитый, как наш Чкалов или их Линдберг. Едва ли вы когда-нибудь о нём слышали. Фамилия его – Колесников, имя-отчество – Лев Петрович, годы жизни – 1923–1986.
Это сын Петра Николаевича Матвеева – самодеятельного философа по прозвищу Нон Эсма.