Красное вино победы. Шопен, соната номер два(Рассказ, повесть)
Шрифт:
– Небось тоже дорогие, – сказала Пелагея, – тыщи на полторы, не меньше.
– Ну, подобрали что-нибудь? – спросила продавщица.
– Да что-то не нравятся, – озабоченно сказала Пелагея. – То маркие больно, то крою не нашенского.
Продавщица, бросив едва заметный взгляд на Пелагеин передник, спросила:
– Вы на какую цену хотели бы?
Пелагея задумалась.
– Да вот и сама не знаю, – сказала она. – Брать дорогое рискованно. Дочка еще будет расти. Пока б рублей за семьсот. А то можно и подешевле.
– Конечно, конечно, – понимающе
– Вы уж, пожалуйста, постарайтесь.
– Есть у нас для нее великолепное пальто! – сказала продавщица. – Недорогое, но очень даже приличное. Пойдемте. Мы ее сейчас так разоденем.
Продавщица прошла в самый конец ряда и, покопавшись, подала:
– Вот, пожалуйста.
Пальто и верно было хорошее. Коричневое в елочку. Воротник черный. Вата настегана не внатруску, а как следует. Теплое пальто! Пелагея дунула на воротник – мех заколыхался, провела по шерсти – прилег мех, заблестел вороновым крылом.
– Драп, воротничок под котик, – пояснила продавщица, поворачивая пальто на пальце. – Пожалуйста, подкладочка из шелковой саржи. Чистенько. Тебе нравится? – спросила она Дуняшку.
Дуняшка застенчиво улыбнулась.
– Ну вот и отличненько! – тоже улыбнулась продавщица. – Давайте примерим. Вот зеркало.
С радостным трепетом надевала Дуняшка пальто. От него пахло новой материей и мехом. Даже сквозь платье Дуняшка ощущала, какой гладкой была подкладка. Она была прохладной только сначала, но потом сразу же охватило тело уютным теплом. Вокруг шеи пушисто, ласково лег воротник. Дрожащими пальцами Дуняшка застегивала тугие пуговицы, и Пелагея, озабоченно раскрасневшаяся, кинулась ей помогать. Как только пуговицы были застегнуты, Дуняшка сразу почувствовала себя подтянутой и стройной. Грудь не давило, как в старом пальто, а на бедрах и в талии она ощутила ту самую ладность хорошо сидящей одежды, когда и не тесно и не свободно, а как раз в самую пору.
Посмотреть на примерку пришли почти все бывшие за барьером покупатели. Какой-то старичок с белой, будто выстиранной бородкой, летчик с женой. Дама в черном пальто и черно-дымчатой лисице с мужчиной очень приличного вида в красном шарфике тоже подошла к примерочной.
Дуняшка посмотрела в зеркало и обомлела. Она и не она! Сразу повзрослела, выладнялась, округлилась, где положено. Она увидела свои собственные глаза, сиявшие счастливой голубизной, и впервые почувствовала себя взрослой!
– Прямо невеста! – сказал старичок.
– Вам очень к лицу, – заметила жена летчика. – Берите, не сомневайтесь.
– Ну что за прелесть девчонка! – улыбнулась дама в лисе. – Что значит одеть как следует человека! Недаром же говорят: «По одежде встречают…» Разреши, милая, я заправлю твою косичку. Вот так! Чудо, а не пальто.
– Выписывать? – наконец спросила продавщица и достала из кармана чековую книжку.
– Раз люди хвалят, то возьмем, – сказала Пелагея. – Восемнадцать годков дочке-то. Как не взять.
– Пожалуйста: шестьсот девяносто три рубля двадцать одна копейка. Касса рядом.
Пелагея побежала платить, а Дуняшка, неохотно расставшись с новым пальто, натянула на себя старенькое и повязала платок.
– Счастливая пора у этой девочки, – вздохнула дама. – Первое пальто, первые туфельки… Все впервые…
Продавщица ловко завернула покупку в бумагу, несколькими взмахами руки обмотала бечевкой и, щелкнув ножницами, подала Дуняшке.
– Носи на здоровье.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Дуняшка.
– Спасибо вам, люди добрые, за совет и помощь, – сказала Пелагея. – Тебе, дочка, спасибо на ласковом слове, – сказала она даме.
– Ну что вы! – улыбнулась дама. – Приятно было посмотреть на вашу девочку. Ты в каком классе?
– На ферме я, – проговорила Дуняшка застенчиво и уставилась на свои большие красные руки, державшие покупку.
– Она у нас птичницей в колхозе работает, – пояснила Пелагея. – Триста ден выработала. На ее деньги пальто и справили.
– Ну, это совсем мило! – сказала дама и очарованно еще раз посмотрела на Дуняшку.
Сразу уходить из магазина не хотелось. Пелагея и Дуняшка еще не остыли от возбуждения и долго толкались по разным отделам. После покупки пальто, которое Дуняшка носила под мышкой, все время поглядывая на него, хотелось еще чего-нибудь. И они, разглядывая товары, говорили, что хорошо бы к такому пальто прикупить еще и боты. «Вон те, с опушкой». – «Говорят, они неноские». – «Как же неноские? Катька Аболдуева третью зиму носит». – «Ладно, купим. Такие у нас в сельпо есть». – «Мама, глянь, какие шляпы!» – «Ты что, спятила? Будешь ты ее носить!» – «Да я так просто». – «Тебе б платок теперь пуховый».
Так обошли они весь этаж и опять, проходя мимо отдела верхней одежды, остановились взглянуть на прощание на висевшие пальто.
За барьером они увидели даму, примерявшую шубу. Мужчина в красном шарфике стоял рядом. Он держал ее пальто.
Шуба была из каких-то мелких шкурок с темно-бурыми спинками и рыжими краями, отчего она выглядела полосатой. Продавщица, развернув шубу, набросила ее на даму, и та сразу потонула с головы до пят в горе рыжего легкого меха. Были видны только гребень взбитых на макушке волос цвета крепкого чая да снизу, из-под края шубы, – щиколотки ног и черные туфельки.
– Широкая дюже, – шепотом заметила Пелагея. – Совсем человека не видно.
Дуняшке шуба тоже показалась очень просторной и длинной. Она свисала с плеч волнистыми складками, рукава были широкие, с большими отворотами, а воротник разлегся от плеча до плеча. Может быть, так казалось после черного пальто, которое очень ладно сидело на даме?
Пальто это было очень хорошее, совсем новое – и материал, и лисий воротничок. Его еще можно носить и носить, и если бы у Дуняшки было такое, она не стала бы брать шубу, а купила бы пуховый платок и боты.