Красноглазый вампир
Шрифт:
Так решил Том Уиллс, видя, как им навстречу идет человек с озабоченным и напряженным от усталости лицом. Серый цвет кожи, запавшие глаза и отвисшая нижняя губа говорили о бессонных ночах и массе забот.
Однако после первых же слов Том был вынужден признать, что ошибся.
Добрый вечер, господин директор, — прерывая помпезные приветствия и уверения в признательности, сказал Гарри Диксон. — Полагаю, что не ради хвастовства и не ради желания видеть меня на казни вы вызвали меня на континент?
— О
Герр Зигенмейер поколебался несколько секунд, потом направился к двери, приоткрыл ее, убедился, что никто их не подслушивает, и с загадочным видом вернулся к сыщикам.
— Господин Диксон, — спросил он, — вы считаете Грумпа сумасшедшим?
— Ни в коей мере!
Директор энергично кивнул головой.
— У меня такое же мнение. Никто не рассуждает столь здраво, как этот несчастный, хотя он самый отъявленный преступник. Но вот уже несколько дней он ведет себя настолько странно и так непонятно, что я теряюсь в догадках.
Мой долг — предупредить мое непосредственное вышестоящее начальство. Но я опасаюсь, что меня грубо одернут, поставят на место и станут надо мной издеваться. В нашей профессии смех убивает вернее, чем в любой другой.
Коротко кивнув, сыщик дал понять чиновнику, что полностью с ним согласен.
— Так вот, господин Диксон, вот уже несколько дней Эбенезер Грумп испытывает страх!
— Есть от чего. Он знает, что близится последняя минута, — вставил Том Уиллс.
— Вовсе нет! Напротив! Он боится, что его не гильотинируют!
— Он предпочитает быструю смерть медленной агонии в приюте для умалишенных, — возразил Том Уиллс, который никак не мог отделаться от первоначальной мысли.
— Вы абсолютно неправы, господин Уиллс, поскольку Грумп, который ведет здесь приятную жизнь и ценит режим приговоренного к смерти, умоляет, чтобы казнь ни в коем случае не отложили.
Охранники постоянно слышат, как он бормочет: «Это было бы ужасно! Хоть бы я умер до того, как он появится!»
— Вы спрашивали, почему он так говорит? — спросил Диксон.
Конечно, но он только кивает с выражением страха на лице. Накануне того дня, как я послал вам телеграмму, он ранним утром вызвал меня. Я еще никогда не видел столь удрученного человека.
«Я требую, чтобы мне немедленно принесли цветы дикого чеснока», — умоляюще сказал он.
Я пожал плечами.
«Ну и каприз, Грумп. Я даже не знаю, где их раздобыть».
«Я знаю, — лихорадочно ответил он. — В соседнем с городом лесу растет дикий чеснок. Прошу вас, герр директор, чтобы мне их принесли до наступления ночи. Иначе меня ждет ужас! Несмотря на мои преступления, я не заслуживаю такой участи!»
Я собрался дать категорический отказ на его просьбу, когда он, внезапно понизив голос, сказал мне:
«Вызовите Диксона! Я скажу ему
Диксон нахмурился, и на его лице появилось такое тоскливое выражение, что директор замолчал и ошарашенно уставился на него.
Надеюсь, вы нашли цветы дикого чеснока? — почти с яростью спросил Диксон.
Да, нашел… Я не мог ему отказать…
Слава богу! — воскликнул сыщик.
Боже, — сказал директор тюрьмы, — похоже, вы лучше понимаете в этом безумии, господин Диксон.
Безумие! Никогда в жизни… Наоборот, должен сказать, что в моих мыслях наступило кое-какое просветление. Господин Зигенмейер! Готов биться об заклад, что нечто странное, необъяснимое произошло в ту ночь, после которой последовала просьба Грумпа.
Директор даже подпрыгнул на стуле. От невероятного удивления он раскрыл рот и выпучил глаза.
Откуда вы знаете, господин Диксон? Я потребовал абсолютного молчания о событиях той ночи со стороны персонала, который совершенно предан мне.
Я не знаю, но всё подтолкнуло меня к этой мысли! Безусловно, была попытка проникнуть в камеру смертника!
— Вы правы! И каким образом! Среди ночи охранник, который спит в камере смертника, был разбужен странным шумом.
К своему ужасу, он увидел тень, упавшую в камеру.
Он повернулся к окошечку и заметил, как какая-то неясная форма заслонила лунный свет.
Охранник вскочил. И заметил, что за железной решеткой появилось столь отвратительное лицо, что он в испуге отступил. В то же мгновение проснулся Грумп. И тоже обратил внимание на ужасающее видение. Охранник увидел, как заключенный схватил цветы чеснока и бросился к окошку.
Существо, бывшее позади решетки, увидело цветы и испустило такой вопль, что проснулась вся тюрьма. И тут же видение исчезло.
Я поднял тревогу и организовал поиски. Окошко камеры Грумпа находится в десяти метрах от земли. Мы не нашли следов ни веревки, ни лестницы, но заметили рядом с дорожкой следы крови.
Что мы могли подумать обо всем этом?
Грумп, когда его спросили о происшествии, ответил следующее:
«Он явился! Боже мой, хоть бы мне поскорее отрубили голову!»
— Дайте мне фонарь и принесите лестницу, — потребовал Гарри Диксон.
Оказавшись во дворе тюрьмы, сыщик принялся тщательно осматривать стены с помощью фонаря.
— Двух кинжалов достаточно, — наконец пробормотал он, — но в любом случае, он умелый скалолаз.
— Что вы хотите сказать, господин Диксон? — умоляюще спросил директор.
— С помощью двух крепких кинжалов, которые вонзаются в щели между камнями, ночное существо вскарабкалось сначала по стене, окружающей тюрьму, а потом и сюда. Черт возьми! Весьма необычный подвиг!