Красные искры света
Шрифт:
– Впрочем, до сессии еще далеко, – вновь улыбнулась я. – Давайте пока приступим к лекциям. Итак, наша первая лекция будет посвящена античной литературе…
Пара на удивление прошла хорошо. Юристы оказались ребятами дисциплинированными, слишком сильно не шумели, и многие из них действительно с интересом слушали лекцию, посвященную древнегреческой и древнеримской литературе. А источником моего вдохновения, конечно же, был господин Зарецкий, совсем недавно такой дерзкий и смелый, а теперь притихший. Не знаю, какие чувства обуревали его, но он почти не поднимая на меня глаз, писал что-то в тетради. Его друга Вана, кстати, в аудитории не было. Наверное, разбирался со своей Женей. Зато на меня все время глазели Желтая майка и его дружки,
А потом эта сволочь все-таки учудила. Нет, ну серьезно! Посредине лекции Енот вдруг просто вскочил с места и схватил за грудки опешившего парня, сидевшего позади него. Бедняга чуть не ли не перелетел собственную парту. Все мигом повернулись к этой парочке, я замолчала на полуслове.
Мне такой поворот событий, естественно, не понравился. Я занервничала, чувствуя, как закипает кровь – еще только драки мне не хватает на собственных лекциях! Да меня потом в учебном отделе изничтожат!
– Что происходит?! – выкрикнула я в микрофон, готовая бежать на место происшествия и поставить на место обоих мальчишек.
Спокойно, Настя, спокойно, ты же преподаватель…
Студенты зашумели, как улей. Ну все, теперь до самого конца пары не смогут сосредоточиться на предмете… А я так старалась.
– Немедленно прекратите, или я вызову охрану! И поставлю в известность декана факультета!
Ярослав что-то очень тихо сказал парню, тот ответил, попытался схватить обидчика, но другие парни просто не дали им воссоединиться – смогли уладить конфликт. Все-таки юристы, как-никак, может быть, в этом дело?
– Надеюсь, более подобных инцидентов не произойдет, – сухо сказала я, понимая, что забыла, на чем остановилась, и отчаянно ища подсказки в листах, разложенных на кафедре.
Настрой – и мой, и студентов – был потерян, и чувствовала я себя не в своей тарелке. И все благодаря Зарецкому! Который больше даже головы не поднял – что-то писал и писал.
…Однако один раз мы с Зарецким все же встретились взглядами – в самом конце пары, когда он, обеими руками держась за лямки рюкзака, шагал по проходу вниз. Мигнули разом все лампочки в аудитории, и Ярослав на пару ударов сердца остановился, смотря на меня. А я, словно почувствовав это, обернулась, не слыша удивленных голосов студентов.
Казалось, в тот момент он заглянул не в глаза – он смотрел куда-то точно в душу. И улыбнулся. А после стремительно ушел.
Мире было не по себе. Не то чтобы она не любила искусство в целом и литературу в частности – книги как раз таки девушка обожала, но вот на первой лекции по мировой литературе она чувствовала себя весьма некомфортно. И дело было не в сокурсниках, и не в молоденькой преподавательнице, судя по всему, аспирантке, однако уверенной и с целеустремленным взглядом. Дело было в единственном друге Миры. Сегодня этот друг, вернее, подруга, сопровождала ее на учебу. Конечно, далеко не новостью было, что изредка студенты ходили на лекции вместе со своими друзьями или даже со второй половинкой – в потоковых аудиториях народу много, сразу из нескольких групп, преподаватели и не помнят всех в лицо. Однако не у всех друзья, пришедшие в гости в университет, висели в воздухе.
Да-да, именно в воздухе!
Дело в том, что единственным другом восемнадцатилетней Миры была четырнадцатилетняя девочка-призрак. И она сидела, закинув ногу на ногу, прямо в воздухе в полуметре над Мирой, как всегда одетая в летний топик и джинсы, и беспечно болтала. Она находилась рядом с девушкой с самого утра и покидать ее не желала. А еще она желала поговорить, и Мире приходилось ей отвечать – Дарена могла и обидеться на молчание! Она вообще была странным призраком – выглядела совершенно как живая, часто улыбалась, смеялась и ворчливо бранилась. Вместе с Мирой Дарена, казалось бы, жительница потустороннего мира, фанатела от популярной группы «Дисгармония», особенно от ее солиста Дэйва, обожала экстремальные виды спорта и, кажется, больше всего на свете сожалела, что не может попробовать сладости. Видите ли, она соскучилась по мороженому, тому самому, в виде шариков!
На перемене Дарена привязалась к Мире с разговорами, взбудораженная отчего-то еще более, чем обычно, и девушке приходилось прижимать к уху телефон, делая вид, что она с кем-то разговаривает, а на деле отвечая витающей рядом Дарене. Правда, когда рядом с Мирой сел один из одногруппников – староста по имени Ярослав, с которым Мира, кажется, от силы за весь первый курс перекинулась парой слов, произошел конфуз.
Мира делала вид, что разговаривает по телефону, и тот внезапно зазвонил – ее совершенно не вовремя набрала мама. Ярослав удивленно покосился на девушку, у которой и без того была слава белой вороны и синего чулка, но ничего не сказал, а молча достал из рюкзака тетрадь и пенал. Пенал – подумать только! Почти никто не ходил с пеналами, а Ярослав Зарецкий невозмутимо таскал его с собой, ничуть не стесняясь, что там куча карандашей. Мира давно заметила, что он очень хорошо рисовал, правда, делал это украдкой. Зато Мира была наблюдательной. Она именно поэтому и пошла на юриста – хотела быть ни много ни мало настоящим следователем. Ну, или полицейским. Как в кино. Правда, это романтическое желание пропало у нее после пары недель обучения в университете, а после ужасной летней практики и вовсе поменялось мировоззрение. Теперь после учебы Мира хотела стать просто нотариусом или работать в какой-либо юридической фирме. Впрочем, до завершения учебы было еще далеко…
Когда началась лекция, Дарена не умолкала. От темы своего любимого музыканта она перешла на другую.
– Сегодня тот самый день икс! – вещала она, видимо, найдя в Мире своего личного психолога. – Эти два идиота именно сегодня должны были бы встретиться, ну, если бы я не вмешалась…. А поскольку я вмешалась, Вольга говорит, что все изменилось. Пошли «волны».
«Какие волны!» – написала на листочке Мира, потому что вслух отвечать, естественно, не могла.
– Какие-какие, – проворчала Дарена. – Волны искаженной реальности! Поскольку я эм-м-м… вмешалась в ход естественных событий, отголоски этого волнами доплыли до настоящего времени. Скажем, если бы я тогда не решила по дурости своей соединить их нити судеб раньше времени, то сейчас бы они встретились впервые и не ненавидели бы друг друга, – с горечью добавила она.
Сколько Мира помнила, Дарена очень хотела воссоединить судьбы своего младшего брата и подруги. Правда, никогда их не видела.
– Как тебе этот парень? – насмешливо спросила посредине урока Миру Дарена, нагло усевшись прямо на парту – вернее, делая вид.
«Нормальный парень», – написала спешно Мира, которую как раз только что увлекла лекция преподавательницы про античный хор.
– Красивый?
«Симпатичный», – черканула Мира и покосилась на русоволосого соседа. Тот, сосредоточено сопя, водил ручкой по листу тетради. Он не записывал лекцию, а рисовал. Какое-то фэнтезийное существо.
«Рисует здорово», – поделилась Мира.
– Он тебе нравится? – склонилась к самому уху девушки призрак. От нее чуть-чуть повеяло холодом, впрочем, не жутким, а скорее приятным, как от мятного мороженого.
«Нет!»
– А ты когда-нибудь влюблялась? – допытывалась Дарена.
«Отстань!» – написала Мира. Разговор ей порядком надоел.
– Я своего одного брата уже просватала, так сказать, – между тем мечтательно протянула Дарена, – но старший…
Чего там было со старшим, Мира так и не узнала. Один из парней, сидевших сзади, которых, откровенно говоря, девушка терпеть не могла, вдруг перегнулся через свою парту и забрал тетрадный лист с ответами для Дарены.