Красные искры света
Шрифт:
– Из кого? – стала терять я терпение.
– Из того, кто влюблен в тебя, – изрек молодой человек. – Не ломайся, подруга. Радуйся, что у тебя такой чел есть.
Я выдавила скупую улыбочку, такую, которой одаривают не слишком адекватных людей. Футболка просек это и вспылил:
– Да хватит уже! Он реально тебя любит! Специально подгадал, где ты будешь, чтобы все сказать, все подготовил, а ты уйти хочешь! Если он тебе побоку, так и скажи ему, но скажи в глаза, прямо!
– Резонно, – согласилась
Интересно только, кто там собрался мне в любви признаться столь креативным способом? Женька, что ли? Вот же дурак. Знает ведь, что ничего у нас не получится, а продолжает стараться.
«Старание – это похвально. Из старательных можно веревки вить», – сказал злодейский голос в голове, отвечающий за злую сторону Насти.
«Дай ему шанс», – пропел ангельский голосок – олицетворение Настиной доброты.
Делать Женьку рабом, как и давать ему шанс, я не собиралась, но объяснения получить явно было бы не лишним – и ему легче, и мне меньше мороки, а потому я кивнула.
– Хорошо. Отведи меня к нему.
– Тут близко! – просиял Желтая футболка и, как заправская сватья, стал нахваливать Евгения: – Он парень хоть и простой, но хороший, ты не думай, подруга. У него золотое сердце. А ты знаешь, что такое золотое сердце? – вдруг спросил меня он.
– Представляю, – буркнула я, идя следом за ним. Парень в кепке, словно боясь, что я сбегу, все время оборачивался ко мне.
Я думала, что сейчас мой странный собеседник сообщит мне что-то сакраментальное и философское, в духе какого-нибудь трижды переосмысленного Канта или Ницше, однако Желтая футболка выдал:
– Золотое сердце – это круче, чем золотой айфон. И даже чем золотой «Порш». Потому что…
– Только не надо разговаривать со мной цитатами из пабликов, – перебила его я, мельком глядя на часы на руке. Еще не опаздываю на лекцию.
– Я просто хочу, чтобы ты ценила того, кто рядом, – ничуть не обиделся тот. – Я просто подбираю понятный тебе язык, – вдруг подмигнул он мне.
– Что? – не поняла я.
– Я вот слышал, у моделей…
Но что там слышал Желтая футболка, мне никогда не суждено было узнать – из-за поворота к нам навстречу вырулил не кто иной, как господин Зарецкий собственной персоной.
Увидев меня, он замер и, кажется, даже забыл, как дышать – все вглядывался в мое лицо – точь-в-точь, как во сне, только ладонями не обхватил. Впрочем, я от неожиданности тоже застыла, не понимая, каким ветром сюда занесло Адольфа Енотыча.
Неужели это он решил мне тут в любви признаться?!
От этакого нежданного сюрприза в лице Зарецкого я растерялась, и пальцы мои сами собой вытащили из сумочки легкий, почти невесомый, алый шарфик. Несколько секунд – и он оказался на шее Ярослава.
– Что ты делаешь? – проскрежетал он, почти не разлепляя губ.
– Ты извини меня, Зарецкий, но я не смогу оценить твое золотое сердце. А золотого «Порша» у тебя явно нет.
– Чего? – перекосило его, как от лимона, и он сдернул красный шарф, скомкав в ладонях.
– Мне, конечно, лестно, что я оставила в твоей душе… хм… такой неизгладимый след, но я не могу дать тебе зеленый, – поведала я душевным тоном, дивясь превратностям судьбы. Мне было почти жаль нерадивого мальчишку. Кто бы знал, что он воспылал такими чувствами… Или это все же какой-то дикий розыгрыш?
– Ты. Я тебе сейчас черный дам, – произнес он совершенно злодейским голосом. – Черную метку. Что ты тут забыла?! – заорал он.
Я закатила глаза.
– Притормози, чувак, – возмутился Желтая майка. – Это же…
– Это. Не. Она, – не сводя с меня глаз, отчеканил Ярослав, явно что-то понимая. А вот я не понимала, и мне это не нравилось.
– Как не она?! – возмутился второй парень. – Платье зеленое, волосы длинные! Вышла из автобуса номер один! Пошла по нужному маршруту!
Зарецкий выругался.
– Я теперь даже начинаю понимать, как трудно жить тупым, – выдохнул он. – Митяй, друг, если б я знал, что тебе так по жизни тяжко, не стал бы ни о чем просить!
– Надо было мне фотку показать! – заартачился Митяй. – Откуда я знаю, она или не она!
– Что происходит? – все же влезла в разговор я. Отчего-то было смешно. – Зарецкий, так ты меня уже не любишь?
– Если я когда-нибудь скажу, что люблю такое днище, как ты, смело сдавайте меня санитарам на опыты, – ухмыльнулся зло парень, немедленно выводя меня из себя.
– Следи за языком, мальчик, – отчеканила я холодно.
– Иди, куда шла, девочка, – отмахнулся он.
Я и хотела уйти, переполненная вполне объяснимой яростью, однако сделать этого не успела. Из-за угла вырулили новые действующие лица: несколько веселых парней и Ван.
– О, нет, – едва слышно прошептал Зарецкий, видя друга. – Он же истеричка! Если узнает, что все пошло не так, как надо, вообще психанет и свалит. Значит так, – резко повернулся он к нам с Желтой майкой. – Все в порядке, усекли, ребятки? Ничего ему не говорите.
– Я лучше пойду, – отвечала я.
– Стоять, – схватил меня за руку Зарецкий. – И делай вид, что все отлично.
– Где Женя? – первым делом спросил Ван, приблизившись к нам.
– Пока еще ее нет, – радужно улыбнулся Ярослав. – Ждем. Иди на конечный пункт!
– Ее долго нет, – задумчиво проговорил Ван, в руках которого был шикарный букет из красных роз с длинными стеблями. Не знаю, как он держал цветы, но обертки на них не было. – Может быть, не стоило устраивать весь этот фарс?