Красные нити
Шрифт:
— А если тебя поймают? — спросила Лера. — Что тогда?
— А если нас вдвоем поймают, будет лучше что ли? — резонно возразила я. — Так вы хоть помощь вызовите, если что. А так, они ещё и Лёву тогда могут прихватить.
— Ну, это вряд ли, — ухмыльнулся Синицын.
— И тем не менее, это возможно, — вздохнула я.
— Роджеровна… Я… Я не знаю, что мне делать, — обескураженно и расстроенно покачала головой Лерка. — Честно… Не пустить я тебя не могу, чтобы я с тобой шла ты тоже не хочешь… Что мне остается? Тут сидеть и гадать,
— Лер, всё будет хорошо, — я попыталась успокоить её.
— Угу, — буркнула удрученная Лерка. — У кого?
— У нас, — улыбнувшись, заверила я, — но не у Беккендорфа и его покупателя.
Лерка взглянула на меня долгим, тревожным и почти плачущим взглядом. Затем вдруг наклонилась ко мне, и крепко, с душой и горячностью, обняла, прижала к себе.
— Ты же знаешь, что я… я не переживу, если с тобой что-то случится, дурочка ты альтруистическая! — слёзно проговорила мне на ухо Лера.
Я сама ощутила теплые слезы на глазах, и ласково, успокаивающе прошептала:
— Со мной всё будет в порядке. Правда…
Лерка в ответ промычала что-то непонятное. Когда Лерка меня отпустила Лёва передал мне камеру, и показал, как включать ночной режим. Затем он передал мне телефон, который нужно было разместить как можно ближе к ноутбуку Беккендорфа или его покупателя. Мы проверили связь в моем наушнике.
Я посмотрела на Лерку, на Синицына.
— Не делайте глупостей, если я перестану выходить на связь немедленно уезжайте! И звоните генералу Савельеву! Или Стасу! Я вбила номера в твой телефон Лерка.
— Угу, — промычала в ответ встревоженная и опечаленная Лерка.
Она едва не плакала от страха за меня. А мне было бесконечно жаль её, и я сама с трудом сдерживалась, чтобы не разревется с ещё большей силой. Гнетущее чувство сжимало грудь, и выдавливало воздух.
Спокойный и почти равнодушным из нас оставался только Лёва. И я была ему очень благодарная за это. Если бы я увидела хоть каплю страха или слёз (если он способен плакать, конечно), и в его серо-голубых глазах, я бы точно расплакалась от неуправляемого чувства наваливающейся паники.
Я старалась успокоить себя, унять колотящееся сердце в груди, и пересилить одолевающий мой разум панический страх. Я пыталась придать себе уверенности, но неумолимое чувство страха, стремительно разрасталось во мне, высасывая последние силы.
Я открыла дверцу автомобиля, и вышла на улицу.
Мир вокруг разделился на черно-белое. Сверху густела сине-чёрная ночь, а внизу серели молочно-грязные сугробы снега. Подвывающий ветер носился меж оголенных, скрюченных веток деревьев.
Молчаливый зыбкий снегопад осыпался на безмолвные опустевшие в ночи улицы. Вьющиеся темные точки снежинок в темно-желтых ореолах уличных фонарей напоминали стаи беспокойных мух.
Я шла вперёд, натянув на голову капюшон куртки, и украдкой поглядывая на окна дома. Его окна изнутри подсвечивались мистическим тускло-желтым светом. Но снаружи дом почти казался пустым и безжизненным, как весь этот окраинный безлюдный район.
Спрятав руки в карманах куртки, я приближалась к дому. Я ощущала на своей спине переполненный многоликим страхом отчаянный взгляд Лерки. От этого явственного чувства стократно усиливались мучащие меня пугающие сомнения. По мере того, как я приближалась к дому, где проходила встреча Пожирателя и его клиента, прыжками вверх возрастала сжирающее меня изнутри въедливое и ядовитое чувство невыносимой тревоги.
Я боялась… Страх покорял меня, мешал думать, мешал сосредоточится, отбирал остатки воли и решимости.
Сердце частыми буйными толчками норовило проклевать грудь.
Все мое тело наполняла угнетающая, болезненная слабость. Я ощущала озноб, у меня подрагивали колени, плечи и сбивалось дыхание.
Внутри меня крепло настырное, почти непреодолимое желание развернутся, и бегом бросится прочь отсюда.
— Ника, — услышала я голос Лёвы в наушнике, — на первом этаже, на заднем дворе есть окно, через которое ты сможешь пробраться внутрь дома.
— Спасибо, — я подняла взгляд повыше и увидела бесшумно кружащий вокруг дома квадрокпотер.
Он был темного цвета, и почти невидимый на фоне ночного неба.
— А твоя машинка не сломается, из-за снега? — спросила я.
— Нет, это моя собственная модель, и она почти всепогодная, — не без привычной хвастливости ответил Лёва.
— Чтобы мы без тебя делали, — вздохнула я.
— Очевидно наделали бы много непоправимых глупостей.
— Эй! — услышала я возмущенный возглас Лерки. — Мы до этого как-то не раз справлялись без тебя.
— Не лучшим образом, — парировал Синицын.
— Лёва, — попросила я, — пожалуйста не ругайся с Лерой.
— Хорошо, — равнодушно отозвался Синицын. — Кстати, скорее всего встреча проходит на третьем этаже, в его западном крыле. Только там много света и скопление народу.
— В западном крыле? — переспросила я находу.
— Как окажешься внутри, это по левую руку.
— Понятно, спасибо.
Я двинулась в обход дома. Мои ноги, от возрастающего нервного напряжения, налились свинцом и стали ватными. Мне требовалось прилагать серьезные усилия, чтобы сохранять самообладание. А ещё мне казалось, что за мной наблюдает не только Лёва, но и… кто-то ещё. И это чувство вселяло дополнительные опасения.
— Стой! — хлестнул голос Лёвы. — Пригнись! Быстро!
Я послушно выполнила, всё что он сказал. Присев на корточки, за не высоким забором, часто и громко дыша, я ждала.
— Охранник на втором этаже смотрит в окно… — проговорил Лёва.
— Поняла… — тяжело сглотнув, ответила я.
Поверить не могу, что я на всё это решилась! И вообще, что всё это происходит наяву!
— Всё, — сказал Синицын, — вставай и иди. Быстрее.
Я поднялась, поспешила вперёд. Перелезал забор, как умела.