Красные нити
Шрифт:
Дрожь усиливалась, меня сотрясало от пережитого шока.
Рядом вдруг оказался Сеня.
— Куда ты умчалась? Я когда разобрался с тем козлом, пытался найти тебя!
Я слушала Сеню в пол уха. Сейчас его голос доносился до меня, как через глухую стену. Не обращая на него внимания, я сунула руку в карман куртки и медленно извлекла оттуда флешку.
Увидев накопитель, Арцеулов оборвался на полуслове. И тут я услышала удивленный и радостный возглас:
— Ника! Сеня?! Вы целы?!
Я подняла взгляд и
И я не замедлила сообщить ему на ухо:
— Записи у меня! На флешке…
Стас прижал мне крепче, я почувствовала, как его пальцы мнут мою одежду. Я услышала, как он пробормотал в мои развевающиеся на ветру платиновые волосы:
— Господи, Ника… Это был последний раз, когда я взял тебя на операцию!..
— Нет, — вздохнула я и крепче обняла его за шею, — ты знаешь, что нет Стас.
Я говорила тихо и грустно, но уверенно. Стас замолчал.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Пятница, 29 января.
Да, она была права. Услышав ответ Ники, Стас хотел возразить, но понял, что она права. Хотя бы даже потому, что если к её помощи не будет прибегать он, это будет делать кто-то другой. И уж он то будет выжимать из Ники всё, до капли.
Но сегодняшний день Корнилов уж точно никогда не забудет, и не забудет, как в очередной раз подверг опасности жизнь синеглазой девочки. Дилема заключалась в том, что он не знал, как её обезопасить. Сегодня, он уже не знал ответа на этот вопрос.
Единственное, что Стас понимал, с чувством обнимая Нику и горячо прижимая к себе, это то, что тогда, почти три года назад, когда она пришла к нему… он должен был прогнать её и больше никогда с ней не видеться. Ради неё. Ради того, чтобы она переживала теперь то, что переживает… Нет.
Стас тут же мысленно одернул себя. Он вновь думает о себе… Если бы он тогда прогнал её, то таким образом, просто переложил бы свою вину на кого-то другого. Кого-то чужого, неизвестного и безразличного к чувствам синеглазой девочки с даром и проклятием. Корнилов испытал чувство гнева и омерзения, представив, как кто-то бессовестно эксплуатирует способности Ники при каждом удобном случае. Однако, сам-то он точно лучше?..
Стас не успел придумать для себя ответ на этот вопрос, потому что Арцеулов тронул его за плечо и произнес:
— Стас… это кто?
Корнилов отпустил Нику и обернулся.
К дымящемуся, подорванному поезду, с двух сторон которого в группки собирались перепуганные люди, стремительно приближались четыре внедорожника. Стас видел, как автомобили с темными стеклами быстро, друг за другом, спускаются по извилистой горной дороге.
— Это… нацгвардия? Или Собр? — осторожно спросил Сеня.
Стас, не оборачиваясь, покачал головой и рукой заставил Нику отойти себе за спину.
— Это те, кто точно знал, где и когда будет совершен терракт на железной дороге этого поезда, — ответил Стас, быстро и незаметно вынимая револьвер. — Ты не брал дробовик, Сень?
— Ты же сам сказал, чтобы я его в управлении оставил, — пробурчал Арцеулов.
— Теперь, я об этом искренне жалею, — ответил Стас, не отводя взгляда от приближающихся автомобилей.
— Ничего, зато у меня пистолет есть, — пожал могучими плечами Сеня.
— Стас, это люди Гольшанских? — тонким голосом, из-за спины Корнилова спросила Ника.
— Очень похоже, — протянул Стас, когда автомобили подъехали к ним.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Пятница, 29 января.
Я чувствовала, как стоящие передо мной Стас и Сеня напряглись и приготовились. Зыбкий мёрзлый воздух, с запахом гари, отяжелел от сгущающегося напряжения.
Остальные выжившие, явно почувствовав недоброе, попятились назад, оставляя нас одних. Я, Стас и Сеня молча наблюдали за подъезжающими внедорожниками.
Мне казалось у меня на животе и на горле кто-то медленно, но жестко и неумолимо затягивает тугую петлю. Я глядела на лобовые стёкла автомобилей, по которым расползались отражения заснеженных гор и деревьев, и чувствовала впивающееся в плоть и душу чувство опасности.
Не было никаких сомнений, что в этих четырёх автомобилях сидят люди, которым дано задание устранить нас или, как минимум, отнять у нас добытые с таким трудом видеозаписи.
Когда машины остановились, их двери почти синхронно открылись и на воздух вышли сразу несколько мужчин. Одного взгляда на их лица было достаточно, чтобы понять их «специальность» и цель визита. Но, словно специально для самых наивных, в руках у четверых из них были автоматы.
— Подполковник Корнилов, полагаю? — нарочито пренебрежительно спросил один из мужчин с угрюмым лицом.
— Да, — в надлежащим тоне ответил Стас, — а вы кто?
— Думаю, вы знаете, — голос мужчины ассоциировался у меня с режущими движениями ножа.
Мне было достаточно просто посмотреть ему в глаза и услышать голос, чтобы понять-передо мной умелый, опытный и бескомпромиссный убийца. Очевидно, кого попало, Гольшанские не нанимают. Только «знатоков» и «специалистов» своего дела.
— Давайте, без глупостей, — предложил мужчина с голосом убийцы. — Садитесь в машину и поедем, Елизавета Марковна хочет вас видеть.
— Какая жалость, — язвительно ответил Стас, — что наши с ней желания, ну никак не совпадают.
— Ты че быкуешь, подполковник? — убийца подступил ближе.
Я увидела, как на руке Стаса, сжимающей переливающийся бликами «Питон», шевельнулись мускулы. На конце револьвер сверкнул зловещий блик. Я нервно сглотнула, по ребрам заскребло чувство страха.