Красные нити
Шрифт:
Выплюнув всю эту болезненную тираду Беккендорф с яростью сплюнул себе под ноги.
— Будьте вы все прокляты, грязные ш**хи!..
Я почувствовала странный толчок в спину. Как будто плотный сгусток воздух врезался в мою спину и пронзил легкие, сердце и грудь. А в следующий миг грянул грохот, я увидела вспышку пламени, пол под ногами взбрыкнул поднялся вверх. Я упала на спину и полетела назад.
Гудящий мощный рокочущий звук, скрежет металла и звон лопающихся окон поезда. Всё пространство вокруг меня содрогалось свирепыми толчками. Меня швырнуло влево и назад, я влетела в открытую дверь
Я услышала чей-то крик, в окне рядом со мной мелькнуло вечернее небо, заснеженные деревья и головокружительная высота.
С тяжелым протяжным стоном вагон перевернулся, я ощутила новый удар, пол подо мной накренился, и я сползла вправо, врезалась плечом и ребрами в сидение купе! Я не сразу осознала, что лежала рядом с сидением… на потолке. Вагон снова качнулся, я сползла в сторону и тут же увидела, как на меня падает чья-то плотно набитая дорожная сумку из открывшегося рундука. Я чудом успела увернутся и юркнула в сторону. В тот же миг я увидела мужчину, безжизненно повисшего на перилах коридора в вагоне. Под ним, в выбитом стекле зияла ужасающая высота и трепетали свесившиеся вниз порванные тёмно-синие занавески.
В вагон поезда влетал порывистый холодных воздух. Рядом со мной с шипением искрился разбитый светильник, а под столом я увидела ещё одно тело — молодая женщина. На её голове темнела жуткая, залитая кровью, кошмарная рана.
Корчась от боли в ушибленной спине, плечах и чувствуя сползающую по щеке струйку крови и обвела взглядом купе, затем снова посмотрела вниз на разбитое окно коридора поезда.
Послышался скрип, стук, я перевела взор и увидела, как несколько сумок из багажа мёртвых пассажиров сползли вниз. На моих глазах две больших дорожных и одна женская сумочка провалились в разбитое окно и спорхнули вниз.
Словно в каком-то сюрреалистичном slowmo я увидела, как сумки, медленно вращаясь, летят вниз, в глубокую пропасть. Задержав дыхание, я с ужасом наблюдала, как сумки стремительно уменьшались в размерах, пока не взорвались белыми всплесками на поверхности тёмной серой реки, протекавшей внизу. Теперь понятно, откуда доносится этот запах влажного холода.
Внутри вагона вновь что-то обрушилось и прогремело вдоль всего вагона. Я услышала чей-то крик. Вагон, в который раз слегка накренился. Меня прижало к стене с окном купе, и через его покрытую трещинами поверхность я увидела ужасающую картину, как сразу несколько человек, беспомощно барахтаясь в воздухе рухнули вниз, в пропасть. Вагон снова встряхнуло, он перевернулся, так, что я едва не рухнула вниз, на стену с дверью купе. Я отчаянно удерживалась, упираясь ногой в верхнее сидение и разложенный столик.
Меня пробрал кромешный холодящий кровь ужас. Я понимала, что вагон вот-вот рухнет вниз, на дно глубокого оврага, над которым, до сегодняшнего дня пролегал мост.
Нужно выбираться отсюда! Эта трезвая мысль ворвалась в мое сознание и словно забила в тревожный колокол.
Часто дыша, стараясь унять угнетающее шоковое состояние, я осмотрелась и только сейчас увидела, что стена, справа от меня, проломлена и вполне можно пробраться в соседнее купе. Потому что из того, в котором я сейчас выбраться уже не получится — окно, смотрящее вверх, придавило каким-то металлическим обломком. Даже если мне его разбить, мне не выбраться.
Я, стараясь не двигаться резко, шипя от тупой и давящей боли в спине и в правом колене, пролезла вперёд. Мне пришлось изловчиться, чтобы проползти мимо торчащего под опасным углом заостренного обломка, на котором уже засыхала чья-то кровь.
Как только я перебралась в соседнее купе, из моих уст вырвался крик ужаса.
Купе было залито кровью, здесь все были мертвы. Погибла целая семья. Мужчина, женщина и двое детей… Я встретилась взглядом с застывшими глазами мальчика лет десяти и с моих уст сорвалось судорожно всхлипывание.
— Господи… — выдохнула я, чувствуя, что задыхаюсь.
Я зажмурила глаза и скривилась. Воспоминания погибших людей закружились в моей голове, подобно беспокойной стае бабочек.
Последним из них был день, когда родители в этой семье объявили детям, что завтра они едут в Финляндию. Радости детей не было предела. Сколько радостного предвкушения и восторга было в голосах счастливых детей и смеющихся родителей. Они так давно планировали эту поездку, они уже несколько раз откладывали планы посетить эту страну, несколько раз им мешали разные обстоятельства… кто-то словно пытался помешать им отправиться в это путешествие, словно зная, что из этой поездки они не вернутся…
Я истерично замотала головой, отгоняя прочь нахлынувшие не к месту воспоминания только что погибших людей.
Я услышала надрывающий стон боли и хрипловатый крик. Беккендорф! Он жив!..
Мысль о Пожирателе беспокойным волчком завертелась в моей голове.
Я, сохраняя осторожность, терпя саднящую глубокую боль в спине и содранных в кровь локтях, я перебралась к столику и бросив взгляд вниз, на коридор вагона, увидела Беккендорфа.
— По… мги… — с трудом, выплевывая кровь через разбитые губы, прохрипел Нестор.
До меня не сразу дошел смысл его просьбы, поскольку я не могла отвести шокированного взгляда от огромного треугольного обломка металлической отделки потолка, который вонзился в грудь Беккендорфа.
Темная кровь багровой звездой «разгоралась» на теле Нестора, пропитывая одежду и стекая в разные стороны по поверхности окна и стене коридора.
— Помо… ги… — прохрипел ещё раз раненный Бекендорф.
Я обладала скудными познаниями в медицине по сравнению с любым студентом медвуза, но даже я понимала — ему не выжить. Этот кусок металла почти разрезал его пополам.
Я с трудом оторвала взгляд от ужасающей раны на теле Пожирателя и посмотрела в его глаза. Я всхлипнула, когда увидела в глазах жестокого и гадкого человека настоящие, неподдельные страх и слёзы. Он боялся, как и все другие люди. И он не хотел умирать, как и все другие люди в мире. Он был беспомощен и осознавал это, но ещё не понимал, что уже почти покойник.
Нестор Беккендорф, подобно утопающему, отчаянно хватался за жизнь сопротивляясь скорой гибели.
Его жалостливый беспомощный взгляд заплаканных глаз и понимание, какую боль он сейчас испытывает вызвали у меня истерическое состояние. Я задрожала всем телом, чувствуя, как теплые соленые слёзы потекли по моим щекам.