Красные следы на белой коже
Шрифт:
И почему только после его сомнений в моих умственных способностях я начала более-менее догадываться, что, пожалуй, лучше бы я встретилась с целой бандой грабителей, чем с одним Яном?
– Уходи. Это мой дом теперь.
Словно всерьез готовясь драться, я выставила лезвие перед собой. Все-таки, хорошо, что я догадалась прихватить его вчера!
– Ой, да не смотри ты на меня так, - Ян улыбнулся еще шире. Он видел мой страх и теперь вовсю наслаждался им.
Прямо как в старые добрые (ага, если бы), времена.
– Я сейчас закричу!
– Кричи.
Я
Выход был один: бежать.
Маленький, совсем незаметный шажок влево и с Яна сразу слетела все напускная веселость. С невозможным для его туши проворством, он метнулся мне наперерез и схватил за плечо, увлекая вниз, заламывая при этом вторую руку за спину.
– Мне кажется, ты обронила что-то, - промурлыкал Ян. Не отпуская моего запястья, он наклонился за ножом. — Я ненавижу причинять людям боль, но… здесь тебе и место! Поклоняйся мне, стоя на коленях! Хотя, нет, я пошутил. Я обожаю причинять людям боль.
– С-сука, - ощущение было, словно мне сейчас оторвут руку, и она навсегда останется в лапах у Яна, - ты там кукухой, часом, не поехал?
Фраза по задумке должна была выйти саркастичной и ядовитой, но получилась скорее, жалобной.
– Не скули. А то, - Ян фыркнул, - присоединишься к своему хозяину раньше времени. А у меня на тебя планы.
Так. Собраться. Надо собраться и побороть этот гребанный инстинкт подчинения, прекратить, в конце концов, слушать этого урода, как завороженная! Что там говорят в таких случаях? Не вступать в диалог с преступником? А если уже вступил?
Да и что я, блин, могу сделать в нынешнем положении?! Этот гад гораздо, гораздо сильнее меня, это ежику понятно!
Ян сильнее сдавил мне плечо. Правой щекой я почувствовала горячее, прерывистое дыхание. Острие ножа скользнуло по моим лопаткам. Я дернулась, инстинктивно подаваясь вперед. Ян шумно выдохнул.
– У тебя красивая кожа. Она меня всегда нравилась. Жаль, что придется ее порезать.
Замаха я не увидела, только на самой границе взгляда мелькнуло, бликуя, лезвие. Спину ожгло болью. По пояснице наперегонки покатились щекочущие теплые капли.
– Ян, ты… Говнюк, это же кровь! Какого хрена ты делаешь вообще?! Я больше не чья-то собственность!
– Я знаю, знаю, хорошая моя, - Ян добавил в голос чуток теплоты. Той самой, с которой он обращался ко мне при самой первой встрече. — Да, кровь. Я, по-твоему, хотел добиться чего-то другого?
По лопаткам прошелся влажный язык, слизывая выступающие на коже кровавые капли. А спустя еще секунду спина взорвалась новой порцией боли.
36. Убийство
Плотный туман застилал разум, но в чем-то я даже была ему благодарна за это: в таком состоянии
Полиция не станет вмешиваться в происходящее в этом доме. Соседи? Нет. Высокие заборы и удаленность домов друг от друга напрочь отбивают у здешних жителей какое-либо любопытство и не оставляет мне никаких надежд на спасение. Это я усвоила еще со времен своей жизни на цепи.
Хозяин… Пожалуй, он был единственным, кто мог повлиять на ситуацию и кого Ян по-настоящему боялся.
Был.
Говорят, душевная боль самая сильная. Может, именно мысли о Хозяине не позволили мне окончательно сойти с ума. Всю эту ночь, растянувшуюся для меня в вечность, Ян игрался со мной, как кошка с мышью. Время от времени он откладывал нож в сторону и откидывался на кровать передохнуть. Склоняя голову то на одно плечо, то на другое, он наблюдал за моими попытками если не встать, то хоть отползти в сторону, подальше от мучителя.
– Ты истекаешь кровью, - в какой-то момент произнес он без прежнего веселья или какого-либо глумления. Сухо озвученный факт. — Еще несколько часов и ты умрешь сама по себе.
Шум в голове нарастал. Слова Яна эхом раздались в воспаленном сознании, заставляя отвлечься от размышлений о Хозяине и вновь вспомнить о собственном теле. Только сейчас я обратила внимание, что давно уже не чувствую ни ног, ни рук — конечности словно онемели и начисто отказывались слушаться. А тот тихий назойливый звук, единственный, нарушавший эту предрассветную тишину — мой беспрерывный скулеж.
– Окей, поиграли и будет. К твоему сожалению, у меня не так много времени, чтоб ждать твоей самостоятельной смерти.
Ян медленно, будто нехотя, поднялся с кровати. Взял нож.
Все, это конец. Финишная прямая моего никчемного существования. Сейчас он сделает еще несколько шагов и вонзит этот самый нож мне в живот. Или решит перерезать горло? В любом случае сейчас будет очень больно.
Зато потом есть шанс снова встретить Хозяина…
Ян хрустнул костяшками пальцев, разминая уставшие от напряжения, руки. Звук вышел слишком обыденным и при этом отталкивающий. Покорно умирать расхотелось. Наоборот, в мозгах неожиданно резко прояснилось: неужели я, столько испытав на собственной шкуре от горе-доминантов и выжившая при этом, позволю какому-то… свитчу решать мою судьбу?! Нет уж! Нужно постараться выбраться отсюда во что бы то ни стало!
Я исподлобья уставилась на Яна. Он поймал взгляд.
– Извини, - сказал он, - извини. У меня нет выбора. Мне очень жаль.
Он замешкался всего на секунду, но мне хватило и этого.
В нечеловеческом рывке я метнулась к окнам. Если я смогу выбраться наружу, то мои шансы выжить увеличатся как минимум вдвое.
Человек — существо крайне выносливое и изворотливое. Особенно если на кону стоит собственная жизнь.
В отчаянном порыве я схватилась за ручку балконной двери и что было сил, потянула.