Красный анклав
Шрифт:
Внезапно вся территория погрузилась в кромешную тьму – привыкшие к свету фонарей глаза временно ослепли при их выключении, вокруг началась какая-то суета, и Нечаев рефлекторно упал на землю, попытавшись заползти поглубже в кусты. Со стороны дома послышались звуки бьющегося стекла, удары и сухие щелчки ломающихся карандашей. Константин догадался, что началась перестрелка, и противники используют оружие с глушителем. Это был очень странный бой, он никогда не был в зоне боевых действий, но кинематограф приучил его к совершенно другим ожиданиям – сюрреалистичное ощущение, как будто в городе-призраке слышны отголоски старых сражений. Звуки были отрывочны и фрагментарны, но Костя понял, что очагов столкновений несколько.
В ночи раздался мощный рык:
– Не стрелять, бл, прекратить огонь! Свои! Капитан Ленец, «Вымпел», прекратить огонь!
Ему ответил удивлённый голос:
– Ну, п…ц, бл…, о..ть теперь, выходите, чтобы мы вас видели!
– Выхожу, у нас раненые, давайте сюда медиков быстрее.
– У нас, бл…, все здоровые, наверное! Переходите на общий канал, хорош орать, разберёмся с потерями и ранеными, потом поговорим.
Суета стихла, выстрелы прекратились, бойцы перестали хранить молчание и отовсюду послышалась раздосадованная нелепой в своей трагичности ситуацией отборная солдатская матерщина. Нечаев решил, что самое время убраться отсюда, пока перестрелявшие друг друга спецназовцы разбираются, как такое случилось. Кое-как поднявшись на неверные ноги, согнувшись в три погибели, он двинулся по памяти в направлении дыры в заборе, через которую он проник на территорию. По крайней мере, ему казалось, что это нужное направление. В темноте позади заплясали лучи фонарей, он рванулся было на землю, но потом решил, что они просто перестали прятаться и включили фонари для личного удобства, а не его поисков. Он с облегчением пришёл к выводу, что его никто не заметил и, возможно, он даже попадёт сегодня домой живой и здоровый. Порадовавшись этой мысли, он продолжил пробираться через кустарник, как вдруг густая чёрная тень метнулась с периферии зрения. Не успел Нечаев повернуть голову в сторону движения, как почувствовал сильный удар в лицо. Теряя сознание, он успел заметить в замедлившимся вокруг мире плавные движения странных бесформенных теней, которые приближались под ярким лунным светом, чтобы сожрать и разорвать его на куски…
С раскалывающейся от боли головой он очнулся на влажной земле, поднял голову, постарался сориентироваться и осмотреться. Один глаз не видел вообще, и вдобавок что-то текло по лицу. Попытавшись вытереться ладонью, он обнаружил свои руки связанными, и в следующую секунду холодный ствол упёрлось в его правую щёку, а сверху кто-то молча уселся. Нечаев намёк понял и замер на земле, отставив попытки принять позу поудобнее. Боль двигалась – начавшись в верхней части головы, она постепенно сползала в левую сторону лица. Где-то рядом заговорило радио:
– «Гнездо», я «Рассвет», доложите обстановку.
Рядом, невысоко над землёй, ответил спокойный голос:
– «Рассвет», я «Гнездо», докладываю: спектакль окончен, с обеих сторон есть «двухсотые» и «трёхсотые», урон нанесён существенный, мы не участвовали – наблюдали. Взяли гражданского, фотографировал, что с ним делать?
Пауза затянулась, Косте показалось, что весь лес замер в ожидании решения его судьбы. Кто эти люди? Ушедшие заранее с объекта охранники Речного?
– «Гнездо», есть угроза обнаружения и раскрытия?
– «Рассвет», отрицательно – угрозы нет, отход обеспечен, противник зализывает раны и выясняет отношения. Повторяю вопрос по гражданскому.
– «Гнездо», новые вводные, отходите к точке сбора. С гражданским поступайте по обстановке.
Давление ствола на щёку усилилось, Нечаев услышал, как взводится курок пистолета. Он почувствовал непреодолимую усталость, бессмысленность борьбы и неизбежность гибели. Но его палач в последний момент передумал, безмолвно поднялся с него, и вместе с напарником двумя тенями быстро и бесшумно растворились в ночном лесу.
Константин не верил своей удаче – лежал, боясь пошевелиться ещё битых полчаса, постоянно ожидая выстрела, но вокруг ничего не происходило. Устав ждать и наконец поверив в свободу, он перевернулся сначала на бок, а потом на спину. Ноги были свободны, а вот с руками надо было что-то делать – хорошо связаны. Вещи пропали – может быть остались лежать там, где его ударили, может, их унесли с собой тени. Сорвав связанными в запястьях руками влажной травы, Нечаев кое-как обтёр лицо от засыхающей крови, поднялся на ноги и неуверенной походкой, спотыкаясь, двинулся в направлении, куда ушли двое, логично предположив, что они будут идти от дома в сторону забора.
Уже светало, когда он наконец вышел к бетонному забору, окружающему участок. По счастливой случайности ноги привели его прямо к тому месту, где был пролом, через который он вчера вошёл. Пришлось поплутать, голова с трудом соображала и с нового ракурса понять, где находится нужное направление было сложно. Когда Нечаев вышел к дороге, уже вовсю занимался день. Обессиленный, грязный, с окровавленным лицом и связанными перед собой руками – он представлял собою жуткое зрелище. Первая же машина остановилась, из-за руля «Форда» выскочил полный дядька в ветровке и, размахивая руками, подбежал к едва стоящему на ногах Константину:
– Мать моя женщина, мужик, держись, сейчас подхвачу!
Нечаев начал было заваливаться набок, но мужичок проворно поднырнул и принял на себя измученное тело.
– Давай, держись, сейчас мигом в больничку домчим, потом расскажешь, что с тобою приключилось!
Не заботясь о салоне автомобиля, он как мог уложил Константина на заднее сидение. Тот тяжело дышал и смотрел в потолок одним глазом смертельно уставшего человека. Не успела машина тронуться с визгом покрышек, как Нечаев провалился в тяжёлый болезненный сон. Время от времени он выплывал из дрёмы и даже отвечал на какие-то вопросы своего спасителя, а потом и врачей.
В себя он пришёл на больничной койке. С трудом открыв глаза, которых, к счастью, оказалось всё ещё два, он порадовался, что всё ещё видит мир в стерео-режиме, пусть один глаз и открывался лишь на маленькую щёлочку. В проявляющейся вокруг реальности он увидел висящий слева от кровати в воздухе рыжий пушистый шар. Затем в центре шара начало проявляться лицо, фоном – окно в августовский вечер и обшарпанная штукатурка. Шар заговорил приятным и знакомым голосом:
– С возвращением в мир живых, везунчик!
Глава 9
Москва, Новодевичий монастырь
Президент Волков молча стоял в центральном зале храма, медленно переводя взгляд с фрески на фреску. В воздухе висел лёгкий аромат ладана – здесь давно не проводились богослужения, но запах веков уже никогда не выветрится из здешних стен. Внезапное решение приехать сюда застало службу охраны и обитателей монастыря врасплох. Не было никакого пресс-релиза, журналистов и публичной огласки этого визита, не было его и в планах, известных первому помощнику Волкова, стоявшему сейчас чуть поодаль от главы государства, давая тому столь редкие минуты уединения и покоя. Андрей Орлик пришёл в команду Волкова ещё во время его первого срока и быстро завоевал доверие президента своей честностью и умением ориентироваться в сложных течениях закулисной политики, невидимой простому обывателю. Он был одним из немногих людей, которым Волков мог на самом деле доверять и в ком он был абсолютно уверен.