Красный Барон
Шрифт:
— Это да.
Мужчины замолчали. Они знали друг друга так давно, что в принципе не нуждались в словах. И могли бы посмотрев на собеседника, с уверенностью сказать, о чем он думает. Но гадать было не в их привычках. Поэтому они просто задумались о старом соратнике. Верном и надежном, но — заигравшемся. Его ветвь власти в последнее время стала слишком крепкой и высокой. И нарушила шаткое, существующее уже многие десятилетия равновесие.
От того теперь двум этим немолодым людям пришлось отвлечься от других проектов. Чтобы заняться садоводством.
— Он не слишком много дров там наломает? — уточнил первый после долгой паузы.
— Ничего такого, чего нельзя исправить. — тут же отозвался второй. — В конце концов, его за тем туда и послали…
— Лаврентий, у меня есть ощущение, что ты и на этой ситуации еще и руки нагреешь.
— Мы оба, Коба. Мы оба. Грех, знаешь ли, не взять то, что само плывет в руки.
— Если ты про Монголию, то свое мнение я менять не собираюсь. Она нам более выгодна в качестве буфера с друзьями-китайцами. Незачем тащить ее в состав Союза.
— Достаточно и того, что эта скрипка играет в нашем оркестре. — закончил за него очкарик. — Да, я это понимаю. Но я говорил не про Монголию. Давно пора форсировать один старый проект.
— «Мефисто»? — Сталин нахмурился.
— Ты же знаешь, как мне не нравится это название?
— Слишком поповское? — ухмыльнулся кавказец.
— И это тоже. Но пусть с ним, с названием. Сейчас важно другое! Наши противники уже перешли черту, не пора ли и нам это сделать?
Коба задумался. По привычке сунул в рот трубку, но даже затягиваться не стал — курить табак он бросил десятка два лет назад. Пожевал мундштук, нахмурился, вздохнул.
— Обратной дороги не будет. — напомнил он.
— Нам ее уже отрезали! С той поры, когда стали тащить сыворотку в пограничные регионы! Ты что же, надеялся, что британцы просто устанут это делать? Смотри-ка, не утомились! Еще и китайцы подключились!
— Что-то ты на старости лет совсем в кликушу превратился.
— Не больше, чем всегда.
Снова над столом повисло молчание. Нарушил его Сталин только через несколько минут. Сперва, правда, налил остывшего чая в чашку, сделал пару глотков. Потянулся было к одной из розеток с вареньем но на полпути остановил руку.
— Я правильно понимаю, что ты паренька-метаморфа хочешь использовать?
— Он в эпицентре событий. Это не происходит просто так, ты же знаешь. К тому же, он умудрился поругаться с Ломовым, тем самым ускорил процесс. Я даже Василию вмешиваться запретил.
— Так веришь в удачу этого мальчика?
— По вере — это не ко мне, Коба. Я все проверяю. Пусть он лучше не справится сейчас, пока еще есть возможности для маневра, чем потом, когда станет поздно.
— Разумно.
— Даешь добро?
— Тебе оно нужно? Я следил за событиями, видел твою руку, но не вмешивался. Почему сейчас спрашиваешь ответа?
Берия усмехнулся.
— Может быть потому, что мне страшно? Не каждый, знаешь, день, поворачиваешь ход развития всей человеческой
— Ерунду говоришь, Лаврентий. Мы уже сделали это однажды. Что такое СССР, как не поворотная точка в человеческой истории?
— Пожалуй…
Глава 4
Насчет пары дней Данила, пожалуй, погорячился. Мне лишь раз пришлось заночевать в лесу. Уже утром следующего дня, аэрокинетик притащил очень интересную историю. Прямо, очень интересную.
Оказывается, никого я не убивал и не насиловал. Из окна — да, выпрыгивал, пулю от кого-то из бойцов военной комендатуры получал, и по городу, как угорелый носился. А вот девушки, которая меня парализовала и собиралась убить, не было. Как и того эпизода, где мое тело создает острые шипы, буквально нанизывая на них экзотическую красотку.
— В смысле? — спросил я. — Ни живой, ни мертвой?
Там бы никто не выжил, какой бы регенерацией не обладал. Ее мозг точно был поврежден минимум в трех местах. Я же наверняка бил!
— Мара была.
Наш «Шурик» был самого что ни на есть рабоче-крестьянского происхождения, отчего в его лексиконе порой всплывали деревенские обороты. Марой он назвал морок или, совсем уж по современному говоря, иллюзию. Как и ту, кто ее создал.
Мары были самым редким типом среди менталистов. Сильные псионы, они были способны создавать иллюзии, видеть которые могли видеть сразу множество людей. Причем, не просто видеть, но и ощущать. Как я ощущал тепло человеческого тела и его горячую кровь у себя на руках.
Но при этом не могли взаимодействовать своими мороками с физическими объектами. То есть, секретарша Ломова не могла навредить мне своими фантомными дрелями и пыточными инструментами. Максимум — напугать до разрыва сердца, но это точно не мой случай.
Как вариант, она еще могла сама войти в номер с пистолетом, и пользуясь тем, что я нахожусь в ее мультфильме, разрядить мне в голову пистолетный магазин. Это, конечно же, повлекло бы за собой ненужные последствия, поэтому она решила действовать иначе. Подставить. Сделать так, чтобы я, да и все остальные, были уверенны в том, что злой метаморф убил милую секретаршу.
На мой резонный вопрос — нахрена и, в целом, зачем, — Данила ответил, чтобы заставить сделать глупость. Необратимый шаг. Сбежать, напасть на солдат из военной комендатуры, или сдаться. Мару любой вариант устраивал. На каждый из них был свой дальнейший сценарий, но я умудрился поломать их все. Одним только звонком Зиме.
Точнее, тем, что она за меня вступится. Я же новичок в отряде. Слабое звено. На это была ставка.
Когда же Люба ворвалась в комнату, Мара совершила вторую ошибку. Чуть подкорректировала картинку, чтобы воздействовать уже на мою начальницу. Мол, злой Халков не просто убил девушку, но еще и надругаться над ней собирался. За это Зима зацепилась. Будучи, по словам все того же Данила, «бабой упертой», она раскрутила всю цепочку, и в результате пошла к Ломову.