Красный газ

Тополь Эдуард Владимирович

Ковина лежала на верхней полке, смотрела сквозь окно на заснеженные сибирские леса, но, как и Шерц

в Париже, не видела ничего. Она ехала в воронежскую школу без радости и с пустым сердцем. Ей казалось, что метель за окном еще пахнет уренгойской гарью…

А там, на Ямальском Севере, где очередной буран действительно еще нес по тундре гарь пепелища Уренгойской компрессорной станции и дым горящих факелов газовых буровых, там, в полярной ночи, в зыбком, из оленьих шкур, чуме двухлетний малыш выбрался в эту минуту из шкур, которые были постелью ему,

его сестрам и отцу, проковылял на своих босых ножках к выходу из чума, переступил через спящих у полога собак и вышел из чума. Снежный буран качнул малыша, игольчатый ветер ударил по лицу промерзшим снегом, но малыш устоял на ногах, не отвернулся, а, придерживая ручонкой свой «хотэ», стал писать в темное и злое лицо бурана…

Конец

Салехард, Новый Порт,

Уренгой – 1967–1978,

Нью-Йорк – 1983-1984