Красный кролик
Шрифт:
Наконец рабочий день завершился. Зайцев прошел обычной дорогой обычным шагом до своей станции метро, спустился вниз по эскалатору и оказался на платформе. Расписание поездов метро было таким же незыблемым, как график приливов и отливов, и Олег Иванович вместе с сотней других пассажиров вошел в вагон.
И тотчас же у него едва не остановилось сердце: вот он, американец, стоящий на том же самом месте, читающий газету, зажатую в правой руке, а левой держащийся за поручень, расстегнутый плащ свободно висит на стройной фигуре. Открытый карман манил Зайцева, словно сирены — Одиссея. Олег Иванович пробрался сквозь толпу пассажиров в середину вагона. Его правая рука нырнула в карман рубашки за пачкой сигарет. Ловко вытащив из пачки бланк, Зайцев зажал его в ладони. Поезд стал замедляться, приближаясь к станции. Зайцев отступил
Он глубоко вздохнул. Дело сделано. Отныне то, что будет дальше, действительно находится в чужих руках.
Но действительно ли этот человек американец — а может быть, это подсадная утка из Второго главного управления?
Успел ли «американец» заметить его лицо?
Впрочем, какое это имеет значение? Разве не остались на бланке его отпечатки пальцев? Зайцев не имел понятия. Он действовал очень осторожно, отрывая бланк, — и, если возникнут какие-то вопросы, всегда можно будет сказать, что бланки лежали у него на столе, и их мог взять кто угодно. Возможно, этого окажется достаточно для того, чтобы направить расследование по ложному следу.
Вскоре Зайцев вышел из вагона и поднялся на улицу. Он закурил, надеясь, что никто не обратил внимание на то, как у него трясутся руки.
На этот раз натренированные чувства подвели Фоули. Плащ свободно висел на нем, и он не заметил никакого умышленного прикосновения, если не считать обычных столкновений с другими пассажирами в трясущемся вагоне метро, неважно какого, московского или нью-йоркского. Однако, когда Фоули, выходя из вагона, сунул руку в карман, там что-то лежало, и он был уверен, что сам ничего туда не клал. По его лицу мелькнуло озадаченное выражение, от которого Фоули тотчас же избавился. Он уступил было соблазну оглядеться в поисках «хвоста», но быстро сообразил, что, учитывая регулярность его перемещений, сейчас за ним следит кто-нибудь новый, или, что более вероятно, все уже ограничивается камерами видеонаблюдения, установленными на крышах окрестных зданий. Кинопленка в Советском Союзе такая же дешевая, как и во всем остальном мире. Поэтому Фоули просто прошел пешком до дома, как ни в чем не бывало, кивнул охраннику у ворот и поднялся на лифте на свой этаж.
— Я уже дома, дорогая, — объявил Эд Фоули, доставая листок бумаги только тогда, когда за ним закрылась входная дверь.
Он был относительно уверен в том, что в квартире видеокамер не было — даже американские технологии еще не дошли до этого, а то, что ему уже довелось повидать в Москве, поразило его убожеством технических возможностей. Развернув листок, Фоули застыл на месте.
— Что на ужин? — окликнул он жену.
— Заходи и посмотри сам, — послышался из кухни голос Мери Пат.
На сковороде шипели гамбургеры. Картофельное пюре с соусом, жареные бобы — классический ужин американского человека труда. Однако хлеб был русский, и очень неплохой. Маленький Эдди сидел перед телевизором, не отрываясь от «Роботов-мутантов». Видеомагнитофон с мультфильмами продержит его внимание еще минут двадцать.
— Сегодня было что-нибудь интересное? — спросила Мери Пат, не отрываясь от плиты.
Она обернулась, чтобы поцеловать мужа, и тот ответил ей условной фразой, говорившей о каком-то неординарном происшествии:
— Абсолютно ничегошеньки, малыш.
Это возбудило интерес Мери Пат, и она выхватила листок бумаги из рук Фоули. Когда она прочитала то, что было на нем написано, у нее округлились глаза.
И дело было не столько в написанной от руки фразе, сколько в отпечатанном типографским способом заголовке: «Центр связи Комитета государственной безопасности.»
«Вот те на!» — беззвучно изобразила губами Мери Пат.
Московский резидент ЦРУ задумчиво кивнул.
— Дорогой, ты не посмотришь за гамбургерами? Мне нужно кое-что принести.
Взяв у жены ложку, Эд перевернул один гамбургер. Мери Пат уже вернулась на кухню, держа в руках ярко-зеленый галстук с желтым отливом.
Глава одиннадцатая
Ловкость рук
Разумеется, пока что все равно нельзя было что-либо предпринять, поэтому оставалось только ждать. После ужина Эдди вернулся к видеомагнитофону и кассетам
И[так], что [т]ы думаешь? — спросил Мери Пат муж.
Возм[ожно], это окажется очень интер[есным], — ответила та.
Д[а].
Эд, этот тип работает в «Меркурии», точнее, в русс[ком] аналоге!
Ого!
Скорее, у него просто есть доступ к бланкам, — предостерег жену Эд. — Но я всю неделю буду носить зеленый галстук и садиться в один и тот же поезд метро.
ТМ, — согласилась его жена, что в алфавите Фоули означало «твою мать!»
Надеюсь, это не ловушка и не подсадная у[тка], — заметил Эд.
Такая у нас работа, дорогой, — напомнила Мери Пат.
Мысль о том, что они с Эдом могут «засветиться», нисколько ее не пугала, хотя ей совсем не хотелось проходить через унижение, связанное с высылкой из страны.
Мери Пат более активно, чем муж, искала новые варианты — Эд действовал осторожнее. Но, как это ни странно, на этот раз он был спокоен. Если русские «вычислили» его, определив, что он новый резидент московского отделения или хотя бы просто разведчик, — что крайне маловероятно, заверил себя Эд, — с их стороны было бы верхом глупости «засветить» его так быстро и так примитивно. Если только, конечно, русские не собираются добиться какой-нибудь политической цели, но Фоули не видел в этом никакой логики — а во всех действиях КГБ непременно присутствовала такая железная логика, какая даже не снилась мистеру Споку с планеты Вулкан 42 . Даже ФБР вряд ли пошло бы на такую вольную игру. Следовательно, речь идет о чем-то действительно стоящем, если только КГБ не трясет подряд всех сотрудников американского посольства, просто проверяя, что свалится с дерева. Такой вариант был возможен, но чертовски маловероятен, а значит, рассудил Фоули, стоило рискнуть. Он наденет зеленый галстук и станет ждать, что будет дальше, при этом, черт побери, он будет внимательно всматриваться в лица всех пассажиров вагона.
42
Речь идет об одном из героев необычайно популярного в конце семидесятых годов в США фантастического телесериала «Звездный путь» мистере Споке, невозмутимо спокойном ученом.
Сообщить в Л[энгли]? — спросила Мери Пат.
Эд покачал головой.
Пока что еще слишком рано.
Она кивнула, после чего изобразила, что скачет на коне. Это означало, что началась погоня, и они наконец в игре. Казалось, Мери Пат боится, что ее навыки разведчика в бездействии покроются плесенью. «Ну уж этого точно можно не опасаться,» — подумал ее муж. Он готов был поспорить, что Мери Пат за все время обучения в приходской школе ни разу в наказание даже не постучали линейкой по рукам, потому что монашкам так и не удалось поймать ее на какой-нибудь провинности…
Что, впрочем, можно было сказать и про него самого, мысленно отметил Эд.
И[так], за[втрашний] день обещает быть интер[есным], — заключил Эд, удостоившись в ответ обворожительного кивка.
Самое сложное в оставшуюся часть вечера состояло в том, чтобы не зацикливаться на предстоящем дне, строя грандиозные планы. И все же, несмотря на подготовку и опыт, мысли и Эда, и Мери Пат помимо воли возвращались к надежде вербовки агента в центре связи КГБ. По своей значимости это можно было сравнить разве что с пробежкой к девятой базе в решающем седьмом матче за кубок.