Красный пассажир-2. Черный пассажир ? ритуальная чаша. Paint it black
Шрифт:
– Забери, мне это не к чему, мы все равно никуда не ходим, – Ольга усмехнулась, – подари своей Залуцкой, или еще какой шлюхе, с которыми ты любишь проводить время.
– Ты что мелешь, какая Залуцкая, это же любовница Карпова, – но голос его дрогнул, и он отвел взгляд. «Как она узнала, неужели Ксюша все это придумала, чтобы отмстить ему, но за что, всего – то был с нею один раз и то полупьяный. А может, сучка, будет шантажировать, я ведь ее закопаю, завтра ее уже никто и не спросит, и послезавтра даже родные забудут, не то, что Карп».
– Ты хоть знаешь, сколько это стоит? – Смагин взвесил на руке черную бархатную коробку в золотой окантовку, где покоился гарнитур и взглянул на жену, пытаясь уловить в ее лице, хоть каплю сомнения.
– Знаю, дорогой, оставь его себе, пригодится, – Ольга развернулась и медленно пошла на кухню, ощущая на спине ледяной взгляд мужа, она понимала,
Она не видела, как в клочья разлетелась бархатная коробочка, которую Игорь с силой и со звериным рыком метнул в противоположную стенку комнаты. Когда она открыла глаза, то увидела, что весь паркет сверкал бриллиантами и золотыми обломками, Смагин из комнаты исчез, а на пороге стоял ее пятилетний Димка с платиновым перстнем в руках. Часть камней из него вылетели, но он все равно сверкал в лучах, заходящего на западном панорамном окне, солнца.
– На, возьми, мамочка, папа нечаянно уронил коробочку, но я тебе помогу собрать все камешки, – Димка согнулся и начал быстро собирать едва видимые сверкающие алмазы, – мам, а, правда, они на звезды похожи, которые на небе, – он протянул матери открытую ладошку.
Ольга поцеловала сынишку, его «пирожки», как она называла его пухлые ладошки, затем обняла ничего не понимающего Димку и разрыдалась. Она бессильно трясла плечами то и дело, всхлипывая, и собирала с лакированного пола алмазы и изумруды в пухлую Димкину ладошку. Почему-то сейчас она вспомнила, что ежедневно вытаскивала у мужа из кармана все деньги, особенно, когда он приходил навеселе, но Игорь ни разу ее не упрекнул, ни разу не вспомнил об этом, хотя прекрасно знал, что деньги берет именно она, его жена, тайно, украдкой, словно воруя и ей стало гадко и противно. Но через минуту слезы высохли, странное чувство совестливости как-то само собой угасло, и она аккуратно сложила все камни в отдельный мешочек вместе с разбитой коробкой. «Ничего у «Крапивы» есть знакомый ювелир-еврей, Коля Зингерман, недавно вышел после отсидки за скупку краденых драгоценностей. Он за хорошую плату все восстановит, а Смагину скажу, что все выкинула в мусоропровод. Хотя ему на это наверняка наплевать».
Впервые Ольга обнаружила у мужа в куртке крупную сумму денег совершенно случайно. В тот вечер Игоря буквально на руках приволокли два здоровенных охранника с очередного «корпоративна». Она со злобой и решимостью начала стаскивать с полуживого мужа куртку и тут из кармана веером по полу разлетелась пачка новеньких тысячных купюр. (так часто бывает в нашей бренной жизни).
В тот раз Ольга оставила себе лишь пару зеленых бумажки, так мелочь, на продукты, остальные аккуратно сложила и засунула во внутренний карман кожанки под замок. Ночью она долго не могла уснуть и под стоны и завывания мужа, ее мучила, чертова совесть, засевшая в ее генах прочными корнями. Она прислушивалась к учащенному дыханию мужа, который то и дело вскрикивал, кого-то звал на помощь. Ольга гладила Игоря по груди теплой рукой, и он постепенно успокаивался. Она вспоминала, что еще совсем недавно редкая ночь проходила у них без нежных объятий и ласковых искренних слов друг другу, которые, как терпкое вино, зажигали огонь в груди и затушить пламя мог только утренний туман, обволакивающий душу бархатным покрывалом и уносящий влюбленных в мир утренних сновидений и фантазий. Что же опять произошло? Ведь она сама устроила Игоря на новую работу, думала, будут деньги, станет легче жить и все у них наладится. Как бы, не так! Она все явственнее понимала, как они удаляются друг от друга и между ними чернела пропасть, перейти которую казалось уже невозможно.
После этого случая Ольга близко не подходила к одежде Смагина, которая висела на стульях и в коридоре на вешалке манила к себе, как магнит. Но вот однажды ей вновь понадобились деньги. Смагин пришел на удивление трезвый и веселый. Он мылся под душем и напевал свою любимую песенку «ролингов» под названием «Пэйнт ит блэк». Как заколдованная, женщина подошла к куртке мужа и вытащила стопку банковских купюр разного достоинства. Она, как опытный картежник разламывает перед сдачей колоду карт, Ольга также ловко разделила тугую пачку денег и половину быстро опустила в глубокий карман халата, остатки сунула обратно в куртку. Затем прошла в спальню и спрятала деньги в потайной шкафчик на комоде. Ни каких угрызений совести на это раз она не почувствовала, и вскоре эта «забава» вошла у нее в повседневную и, такую же обычную процедуру, как, скажем, чистка зубов перед сном.
«Все равно за своими гулянками не заметит исчезновения какой-то мелочи» – так думала женщина. Но Смагин,
Иногда Ольга перед его приходом одевала новое французское кружевное нижнее белье, только что купленное итальянское платье ценой в свою месячную зарплату, туфли от «Версачи» на высоченной платформе и, как бы невзначай, дефилировала перед Игорем, который уставший едва успевал раздеться и помыться, трупом валился спать, чаще всего на диван, который стал его любимым местом в доме. Смагин, конечно же, замечал новые покупки, но никак на них не реагировал и лишь, когда жена в один день вывезла всю старую мебель и заполнила квартиру новыми немецкими горками, чешской кухней, спальней с огромной кроватью и великолепным итальянским шкафом из орехового дерева, Смагин не выдержал и, пытаясь сделать удивленный вид, артистически воскликнул.
– Дорогая, откуда все это великолепие, ты что же, любовника миллионера завела или в долги влезла, – Игорь взял жену за плечи и развернул лицом к себе, – признайся, проказница.
Тут и Ольга не выдержала, а горько разрыдалась на плече у мужа.
– Игореша, любимый, что же мы делаем. Мы же своими руками разрушаем нашу любовь, – она обхватила Смагина за шею и прижалась мокрой от слез щекой к груди мужа. – Ты вспомни, когда мы с тобой последний раз любили друг друга, я что, как женщина, уже не интересую тебя? Откуда у тебя такие большие деньги?
– А я их из воздуха делаю, – спокойно произнес Игорь. – За два прошедших года в стране произошло крушение рубля ровно в 100 раз. Те товары, что я брал когда-то в Китае и оприходовал на складе допустим по 10 рублей за штуку, сейчас стоят 1000 рублей за единицу товара, разница, тот самый «черный нал» идет прямехонько в карманы торгашей и в мои, в том числе, мне даже не надо заниматься спекуляцией и накручивать свой процент, за меня это сделало государство, – Игорь самодовольно улыбнулся, – ты помнишь, что за эти деньги еще каких-то три года тому назад, мне месяцами приходилось впахивать в море и ничего, не жаловался, а сейчас вдруг все забеспокоились, в том числе и родная жена. Как же так, это нечестно, не по совести, да наплевать мне сейчас на всех этих правдолюбцев и нытиков. Иди, сам побегай с утра до ночи, покрутись, как белка в колесе, как черт на вертеле, и я посмотрю на этого «честного» через месяц, другой. Это не в кабинете штанишки протирать, да взятки брать с невинным лицом агнца… – Игорь умолк и прижал к себе Ольгу, ему не хотелось говорить, он почувствовал, что ужасно устал лгать, лицемерить, изменять, он выдохся. Но спустя минуту он продолжил, выдавливая из себя фразы, словно длинные струи фарша из мясорубки.
«Ты ведь сама этого хотела, и я желал побольше зарабатывать и вот он результат; деньги текут рекой, неистощимым потоком, мы с шефом не успеваем их вкладывать в дело, у меня заоблачная зарплата, а мне нет радости, на душе растет тревога, не знаю почему, ведь я никого не граблю, не запугиваю, не ворую. Вот купили на прошлой неделе несколько смежных квартир на двух этажах нового дома, делаем ремонт, там планируем открыть небольшую гостиницу, затем Отель. С шефом купили себе по-новому «курузеру», два новых микрика и один большой корейский для гостей и сотрудников. «Крышевиков» так закормили, что они у нас не появляются месяцами, я присмотрел выкупить один из центральных ресторанов в центре города, купили уже четыре новые квартиры для сотрудников, я на очереди, закладываем свой дом в районе Гайдамака, открыли филиалы в Хабаровске и Спасске… и я не знаю, будет ли этой гонке конец? Конкуренты только и смотрят, где мы спотыкнемся, чтобы подтолкнуть. Ты Видишь, я каждый день «на стакане», честно, мне самому страшно, я никогда не видел так много денег, я постоянно нахожусь в состоянии стресса, на грани срыва. Шеф такой же, я ведь вижу, ты бы знала, как мы орем друг на друга и все вокруг это видят и что же дальше? А ты говоришь любовь… По мне, так взял бы свою долю, сдал бы склад в аренду и прощай весь этот чертов бизнес. Ты сама понимаешь теперь, что любовь и вот такой как у нас бизнес не совместимы «как вода и камень, стихи и проза, лед и пламень…», а вот деньги-деньги, золото-золото – это как одна группа крови. Но где золото, там предательство, там смерть, я это чувствую кожей, – Игорь прижался к жене, его била мелкая дрожь.