Красный Петух
Шрифт:
Нэслюнд никого не заразил своим энтузиазмом. Полицейские либо упрямо смотрели в стол, либо рисовали круги в чистых блокнотах.
– Разве прокуратура не потребует больших оснований для удара по Хэгерстену? – тихо спросил Аппельтофт, не глядя на Нэслюнда. – Я имею в виду отсутствие связи между теми, в Хэгерстене, и подозреваемым преступником. Значит, нет оснований для задержания, а отсюда и для домашнего обыска?
Подобное возражение с таким же успехом мог привести и адвокат. Аппельтофт в своих рассуждениях явно опирался на закон. Да, шведская полиция имеет право вызвать на допрос
Но Нэслюнд не смутился.
– Я сам пятнадцать лет был прокурором, – начал он. («И это закончилось блестящим задержанием человека из Юккасйерви», – подумал Аппельтофт.)
– Я еще хорошо помню общие сведения раздела по судебному процессу из учебника для полицейских школ, извини меня, Аппельтофт, – продолжил Нэслюнд уже почему-то враждебным тоном. – А что касается оснований, то этим я как раз и занимаюсь сейчас. Не больше чем через час вы получите об этом мой отчет. Так что в ближайшее время следует начать практическую подготовку ударов по Хэгерстену и Упсале.
Обсуждать чисто практическую подготовку было легче, ей-то и посвятили оставшиеся двадцать минут заседания. Все "специальные силы" были учтены и поделены на две группы: одна – для Хэгерстена, вторая – для Упсалы (в общей сложности более пятидесяти полицейских плюс так называемое "охранное" снаряжение и "оружейное" подкрепление – бронежилеты, стальные шлемы и автоматы вместо пистолетов). Ради пресечения возможных беспорядков улицы решили перегородить сразу же после прохода группы захвата. Вопрос о временных рамках, естественно, был из самых существенных: все должно произойти точно в одно и то же время. И прочее, и прочее. Нэслюнд, казалось, готовил настоящую маленькую баталию.
– Я действительно кое-чего не улавливаю, – заявил Карл, уже когда он, Фристедт и Аппельтофт в угрюмом молчании пришли в свою крохотную штаб-квартиру.
Фристедт чуть заметно улыбнулся. Аппельтофт рассмеялся, но как-то горько.
– А-а-а, так-то ты заговорил, дружище! И ты полагаешь, что мы тут же введем тебя в курс дела? – сказал Аппельтофт.
– Во-первых, – не сдавался Карл, – нет никакой связи между упсальскими и здешними палестинцами, не так ли? Это же старое расследование, и речь шла совсем о другом?
– Точно, – заметил Фристедт.
– И, во-вторых, не слишком ли много – двадцать пять в бронежилетах против четверых спящих студентов?
– Тоже точно, – сказал Аппельтофт.
– На профессиональном жаргоне первое называется "Крёхер-лифтен" ("бесплатно проехаться с Крёхером"), – пояснил Фристедт. – Хочешь нанести удар посильнее – сделай это, руководствуясь немецким образцом. Нэслюнд не уступает своим немецким предшественникам. Когда "фирма" потащила Крёхера и других сумасшедших – или кто они там были, не знаю точно, – никогда не занимавшихся этим делом, она тут же втолкнула в поезд и пару палестинцев. Они, правда, ничего общего с лигой Крёхера не имели, но их тоже выдворили из страны. Так что сразу видно: "фирма" сама оплачивает свои расходы и пачками хватает террористов.
– Второе – для популярности Нэслюнда, – сказал Аппельтофт. – Мы втроем могли бы поехать в Хэгерстен двумя машинами и взять эту молодежь так, что даже соседи не заметили бы, и никаких проблем. Но вот, правда, в газетах ничего не будет.
– Не хватает аргументов – повышай голос и злись, так? – спросил Карл.
– Точно, – ответил Фристедт.
– Быстро усваиваешь, – добавил Аппельтофт.
– Но давайте успокоим себя вот чем, – продолжил Фристедт. – Ладно, пусть ему устроят шоу, а мы все же заполучим на допрос нашу девушку. Хоть узнаем побольше, нам ведь это действительно необходимо.
Они посидели молча, никому из них не хотелось снова начинать разговор. Им казалось, что их переиграли и, что тут ни выдумывай, ничего не изменишь. Энергичный Нэслюнд сделал свое дело.
– И все же интересно, – проговорил наконец Фристедт, обращаясь к Карлу, – значит, ты не человек Нэслюнда, а?
– О чем ты?
– Разве не он притащил тебя откуда-то на "фирму"?
– Формально за моим временным назначением сюда стоял Нэслюнд, но я не его ставленник, если ты это имеешь в виду.
– И ты даже не оканчивал полицейской школы?
– Нет, я сдавал экзамены в американском университете, и еще я в резерве флота.
– Х-м, – сказал Аппельтофт.
– У тебя специальное образование, да? – спросил Фристедт неожиданно прямо.
– Если ты продолжишь задавать вопросы, начнутся недомолвки. Вы мне нравитесь. Мы пытаемся делать общее дело, но я не могу отвечать, а ты, полагаю, не имеешь права спрашивать. Вы знаете много того, чего я не знаю, это очевидно, а я могу кое-что из того, чего вы не можете. Польза от этого может быть обоюдной, только не спрашивайте меня больше ни о чем, я не собираюсь вам лгать.
– Чепуха какая-то, – сказал Фристедт, – ты нас неправильно понял. Дело в том, что у нашего чертова Шерлока Холмса свой способ найма на "фирму": он набирает массу тявкающих "академиков", внешне похожих на тебя. А те все бегают к нему и доносят на всех и вся – СЭПО внутри СЭПО, можно так сказать. Аппельтофт и я сначала думали, что ты из них. В этом все дело.
– Теперь мы так не думаем, – заверил Аппельтофт. Вошла секретарша с конвертом и по всем служебным правилам протянула его старшему по чину полицейскому. В конверте была запись телефонного разговора между Нильсом Густавом Сундом (из дома) и Эриком Понти (со служебного номера Шведского радио). Три копии.
– Боже милостивый, – сказал Фристедт и раздал по экземпляру Аппельтофту и Карлу.
Во вводной фразе сообщалось, что разговор начался в 19.07 и был не очень долгим.
СУНД: Хэй, это Нильс Сунд, я звоню тебе по поручению пропалестинской группы в Стокгольме. Да ты, наверное, не знаешь меня, но мы встречались последний раз...
ПОНТИ (прерывает): Конечно, знаю. Ну, как там у вас дела?
СУНД: Не знаю, можно ли говорить вот так просто, может быть, они нас прослушивают.
ПОНТИ: А откуда ты звонишь, из дома?