Красный Петух
Шрифт:
Аннелис Рюден лежала плашмя на койке, будто спала, но глаза были открыты. Она даже не шевельнулась. Фристедт и Аппельтофт остановились около нее. Аннелис продолжала лежать неподвижно. Дышала она спокойно и ровно.
– Подъем, девочка, время прогулки, – сказал Фристедт, осторожно дотронувшись до ее плеча. Она медленно поднялась, как лунатик, и натянула кроссовки с тремя полосками. Шнурки отсутствовали. Потом, не произнеся ни слова, она последовала за двумя полицейскими в комнату Аппельтофта, где на пустом столе
– Садись, – сказал Фристедт, занимая место за письменным столом. Девушка опустилась на стул для арестованных, в глубине комнаты.
– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил Фристедт мягко, но ответа не получил.
– Вот как вышло, – продолжал он. – Да, нам, наверное, сначала стоит представиться: меня зовут Арне Фристедт, а моего коллегу – Эрик Аппельтофт, мы работаем в отделе безопасности, в полиции, и у нас к тебе очень важные вопросы.
– Я в СЭПО? – спросила она и, впервые подняв глаза, оглядела всю комнату. Фристедт кивнул и, прежде чем продолжить, сделал глубокий вдох.
– Это не допрос. Пока еще нет, во всяком случае. Это не значит, что то, о чем мы говорим, неважно, но это не будет внесено в протокол. Понимаешь?
Она кивнула и опустила глаза. Фристедт оценил это как шоковое состояние, которое он видел у тысяч доставленных для допросов за годы работы полицейским в "открытой службе".
– Вот этот человек, – сказал он и протянул фото Акселя Фолькессона, – работал у нас и несколько дней назад был убит. Ты знаешь об этом?
Она быстро взглянула на фотографию, потом кивнула.
– Ты знала его?
– Нет, – ответила она, не поднимая глаз.
– Ты встречалась или разговаривала с ним когда-нибудь?
– Нет, никогда.
– Ты звонила ему или он тебе?
– Нет, я же сказала, – слегка повысив голос, повторила она.
"Ладно, – подумал Аппельтофт, – она, может быть, еще разговорится".
– Мы так по крайней мере думали, – продолжил Фристедт.
– Но это ошибка. Я не знала, кто это, пока не прочла в газетах. Почему я должна была знать кого-нибудь из СЭПО?
В ее голосе послышались воинственные нотки. Фристедт и Аппельтофт переглянулись. Аппельтофт кивнул.
– Он записал твой номер телефона в свой дневник за день до смерти. Ты можешь объяснить это?
– Нет.
– Это значит, что у вас был контакт, так?
– Нет, его у нас не было.
– Ты можешь объяснить, почему у него был твой номер телефона? Да, кстати, это был не твой телефон, а телефон магазина твоей матери. Почему?
– Этого я тоже не знаю.
– Не означает ли это, что ты хотела предостеречь нас от чего-то, что ты знала?
– Нет, я не из тех, кто бегает в СЭПО.
– Хотя и знаешь что-то, что тебе не нравится, но не хочешь, чтобы о связи с полицейским проведали твои друзья. То, что ты скажешь сейчас, останется между нами, поверь нам.
Последнее было, конечно же, ложью.
– Но я ничего не знаю. Если это был телефон моей мамы, может, она хотела что-нибудь сказать?
– Звучит не очень правдоподобно.
– Но это никак не относится ко мне.
– Это точно?
– Но я же сказала!
Фристедт и Аппельтофт снова переглянулись. Аппельтофт кивнул.
– Ну ладно, – вздохнул Фристедт, разыгрывая поражение, – тогда начнем обычный допрос. – Он включил магнитофон и усталым голосом сказал формальные фразы.
– Допрос Аннелис Рюден, проведен в отделе безопасности в Стокгольме 11 декабря 19.. года, время 14.35. Проводит допрос Арне Фристедт. Свидетель допроса – комиссар криминальной полиции Эрик Аппельтофт.
– Прежде всего разреши спросить тебя, как ты себя чувствуешь. Тебе что-нибудь надо передать в камеру на ближайшие часы?
– Что значит – "надо", туалетные принадлежности и все такое прочее?
– Ну да, и еще что-нибудь из личных вещей.
– Мне нужен мой несессер, зубная щетка и кое-что из одежды.
– Это мы организуем. Теперь я обязан сообщить тебе, что ты была задержана шеф-прокурором К. Г. Йонссоном по подозрению в продаже краденого и наркотиков. И я должен спросить тебя, как ты к этому относишься.
– На это я не хочу отвечать.
– Я должен понять так, что ты не хочешь сознаться в совершении преступления?
– Я не совершала никаких преступлений.
– Ты знаешь, на чем основаны обвинения?
– Нет.
Фристедт выключил магнитофон.
– Послушай, девочка. Так дело не пойдет, ты же можешь просидеть здесь слишком долго и совсем зря. В твоей квартире нашли 11 граммов гашиша. Ты ведь знаешь об этом?
– Но зачем же вы с сотней других в бронежилетах выгнали меня голой посреди ночи?
– Но я же о другом говорю. Это твой гашиш?
– Я не хочу отвечать на это.
– А стереоустановка? Она же краденая, это-то ты знаешь?
Она удивленно посмотрела на него. И реакция была абсолютно естественной.
– Нет, ни малейшего представления.
– Ты знаешь, откуда она?
– Не хочу отвечать на этот вопрос.
– Но должна. Кто купил ее?
– Не я.
– А у кого купил твой друг?
– Не буду отвечать.
– А откуда поступил гашиш, возможно, от того же поставщика?
– Не буду отвечать.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, просидишь здесь несколько недель, а это не для тебя. Насколько я понимаю, тебя раньше не задерживали. Значит, получишь лишь условное наказание. Помоги нам, и мы постараемся освободить тебя как можно скорее.