Красный Петух
Шрифт:
Однако вполне вероятно, что израильтяне могли задумать такую операцию по двум причинам. Во-первых, мишень самой операции тактически и стратегически достаточно важная, и не так уж трудно было представить себе, кого в таком случае это могло бы касаться. Во-вторых, они почти уверены, что палестинцы могли бы взять на себя ответственность за это, шведская служба безопасности невольно сможет прикрыть их отход.
Это не только теоретические или пропагандистские рассуждения врага Израиля. Над этим действительно стоит подумать.
– Вот как, – сказал Карл со смешанным чувством любопытства и раздражения той искусственной паузой,
Абу аль-Хул все еще держал руку на папке и смотрел Карлу прямо в глаза.
– Потому что пистолет, о котором вы спрашивали, прибыл к вам из Израиля, – ответил он тем же спокойным тоном.
– Как вы можете это доказать, русские ведь не поставляют оружие Израилю, – недоверчиво заметил Карл. – Хорошее объяснение, если бы оно было правдоподобным. Как его можно проверить?
Пистолет Токарева № АРР-4576543 принадлежал майору 23-й моторизованной пехотной бригады Рашиду Абделю Хаму аль-Холейли. Он был ранен и взят в плен в боях на Голанских высотах в октябре 1973 года. В январе 1974 года этот майор вошел в группу сирийцев, обмененных на израильских пленных под наблюдением Красного Креста на границе перемирия в Кунейтре. Как и другие пленные, он был передан безоружным, это естественно. У сирийских офицеров служебное оружие прикрепляется к форме кожаным ремнем или латунной цепочкой, так что можно уверенно сделать вывод, что он не мог потерять пистолет, когда его ранили. Значит, он попал в руки израильтян, и, значит, в случае со шведским сотрудником безопасности убийца мог быть израильтянином.
– Проблема, само собой разумеется, в том, что эти данные находятся, как бы это выразиться, в сфере палестинских интересов, – сказал Карл.
Абу аль-Хул кивнул почти незаметно, ожидая, что Карл будет продолжать.
– Я бы хотел знать, могу ли я каким-либо образом проверить достоверность этих данных?
– Мы, конечно же, размышляли над этим вопросом, – ответил Абу аль-Хул задумчиво, – это нелегкая проблема. Вы, мистер Хамильтон, насколько я знаю, достаточно хорошо ориентируетесь в политической ситуации на Ближнем Востоке и в нашей борьбе против сионистских и других врагов, не правда ли? В таком случае начнем с того, что вы знаете: Сирия не совсем то государство или, точнее, тот режим, который любит и поддерживает нас. И если вы обратитесь за этими сведениями к сирийскому режиму, то я хочу лишь попросить вас в таком случае не намекать им, что источник вашей информации – мы. Ибо тогда нет никакой уверенности, что они подтвердят все это, не так ли? У Сирии нет повода защищать Израиль во имя Всевышнего и Милосердного. Есть возможность таким путем получить позитивный результат, но это мы предоставим вам. А сейчас пойдем дальше и посмотрим, можем ли мы сделать наше сотрудничество еще более плодотворным. Вы слышали что-нибудь о "Божьей мести"?
Карл отрицательно покачал головой.
Абу аль-Хул прервал свой рассказ и заказал турецкий кофе. Меньше чем через тридцать секунд один из охранников возвратился с латунным кофейником классической формы и тремя маленькими чашечками, которые он подал поочередно сначала Абу аль-Хулу, потом Карлу и затем уже человеку, назвавшемуся Мишелем.
– "Божья месть" – это спецотдел в Моссаде, который создан в период, когда Голда Меир была премьер-министром Израиля. Расцвет его деятельности пришелся на начало 70-х годов, а его стратегия включала два направления. Первое – убийства палестинских интеллектуалов в Европе. Прежде всего не тех, кто так или иначе связан с военными операциями, а интеллектуалов, которые занимались пропагандой, журналистикой, поэзией, литературой. Длинный ряд убийств, последовавших вслед за этим, показал, что это дело рук очень опытной команды. Второе – стремление изобразить дело таким образом, будто убийства совершаются соперничающими палестинскими группами и, следовательно, якобы сами палестинцы убивают друг друга.
Один израильский генерал, близкий друг Голды Меир – Арон Замир, руководил этой деятельностью до 1973 года, вплоть до своей первой большой неудачи. Это было связано с историей в городе Лиллехаммер в Норвегии. То, что был убит не тот человек, как говорится, не так уж и страшно. Но то, что полдюжины оперативных работников попали в тюрьму, было катастрофой, поскольку для их освобождения требовалось решение норвежского суда. Все кончилось тем, что Арона Замира, который, между прочим, сам был на месте преступления в Норвегии, уволили, а отдел прекратил свою деятельность.
Но, как считал Абу аль-Хул, эта деятельность сейчас возобновилась. По почерку убийство палестинского представителя в Социалистическом интернационале Хиссама Сартави, без сомнения, очень напоминает работу "Божьей мести", причем два обстоятельства указывают на это: технически операция проведена превосходно, и все было представлено так (это говорится и в исторических работах), будто стреляли друг в друга сами палестинцы и что якобы палестинцев, стоявших за переговоры, убивала кровожадная фаланга, которая всегда хотела иметь решающее влияние на них.
Но была и существенная разница. Ошибка в Лиллехаммере состояла в том, что в операцию втянули слишком много любителей. Убийцы сбежали, они ведь были настоящими профессионалами, поступавшими в таких вот ситуациях уверенно, а те, кому надо было обеспечить операцию, попались.
Фиаско в Лиллехаммере стало очень чувствительным ударом для Израиля. Но убийство Хиссама Сартави они осуществили уже без помощи любителей. А во времена Бегина, несколько лет назад, Арон Замир был прощен и вновь стал шефом в Моссаде.
– Поэтому, – закончил свои рассуждения Абу аль-Хул, – я приложил часть материалов о "Божьей мести" и Ароне Замире к данным об истории с пистолетом Токарева. Мне было приятно начать сотрудничество со шведской службой безопасности. Если вы захотите новых контактов с нами, мы всегда пойдем на них, а если мы узнаем еще что-нибудь связанное с убийством в Стокгольме, мы сообщим вам лично, мистер Хамильтон.
Абу аль-Хул поднялся, протянул руку, похожую на медвежью лапу, и крепко пожал руку Карла.
Человек, назвавшийся Мишелем, осторожно вывел Карла из комнаты вниз по длинному коридору в темноте. Наконец они подошли к двери с новыми мешками песка и новыми вахтерами.
"Мишель" коротко сказал что-то охране по-арабски, и потом они сами спустились по лестнице. Казалось, что в темных очках уже надобности не было. Они осторожно пробрались через строительные завалы перед почти готовым высотным домом, где проходила встреча, подошли к единственной ожидавшей их машине, каждый со своей стороны, и сели на заднее сиденье. Шофер завел мотор, не ожидая команды "Мишеля". Они вновь направились к центру города.